Мелкий снег (Снежный пейзаж)

Разумеется, ответил Окубата после некоторого колебания. Он не питает никакой неприязни к Кой-сан и тем более не намерен предпринимать ничего такого, что могло бы повредить её сёстрам.

Успокоенный, Тэйноскэ вернулся к себе в контору. Вскоре раздался телефонный звонок от Окубаты. Дело в том, промямлил Окубата, что ему тоже хотелось бы кое о чём попросить Тэйноскэ. Нельзя ли зайти к нему сейчас на службу?

Через несколько, минут Окубата уже стоял в кабинете Тэйноскэ. Помявшись для начала, он вдруг напустил на себя скорбный вид и заговорил тоном трагической обречённости. Да, после утреннего разговора с Тэйноскэ он понял, что ему ничего не остаётся, как забыть Кой-сан. Но разве легко навсегда расстаться с женщиной, которую он любил на протяжении десяти лет? К тому же, как, должно быть, известно Тэйноскэ, из-за Кой-сан перед ним закрылись двери родного дома, и он вынужден ютиться в жалких меблированных комнатах. Теперь, когда Кой-сан его покинула, у него в целом свете не осталось ни единой родной души…

Окубата выдержал паузу и со смущённой улыбкой продолжал. Стыдно признаваться в этом, но он весьма стеснён в средствах. В своё время… нет, право же, ему неловко об этом говорить… в своё время он дал Кой-сан кое-какие деньги, так сказать, взаймы. Так вот, нельзя ли получить их назад? (Окубата слегка покраснел.) Нет, он давал эти деньги без всякой задней мысли, и, если бы не крайняя нужда, ему и в голову не пришло бы настаивать на возвращении долга…

Конечно, конечно, согласился Тэйноскэ, все эти деньги должны быть ему возвращены. О какой сумме идёт речь? Точной суммы он назвать не может, ответил Окубата. Об этом лучше спросить Кой-сан. Но что если он скажет: две тысячи иен?

Тэйноскэ подумал, что ему действительно следует обсудить этот вопрос с Таэко. Прикинув, однако, что за своё молчание Окубата мог заломить цену и повыше, Тэйноскэ сразу же подписал чек на требуемую сумму. Протягивая чек Окубате, Тэйноскэ повторил, что рассчитывает на его деликатность. Что бы ни случилось, он не должен никому ни слова, ни полслова говорить о беременности Таэко. «Не извольте беспокоиться. Эта тайна во мне как в могиле», — заверил Окубата и направился к двери. Итак, по крайней мере на сегодняшний день, дела Таэко удалось уладить.

* * *

В самый разгар суеты и волнений, связанных с Таэко, пришло письмо от Мицуё. Она выражала искреннюю признательность Сатико и её сёстрам за участие в прощальном вечере и сообщала, что её мать благополучно отбыла в Америку, что г-н Мимаки в середине ноября намерен приехать в Кансай и нанести визит в Асию, что будет очень приятно, если г-н Макиока любезно согласится встретиться с ним и что, наконец, супруги Кунисима шлют им сердечный привет.

А ещё неделю спустя Сатико получила письмо от старшей сестры. Обычно Цуруко бралась за кисть только тогда, когда ей требовалось сообщить что-то очень важное. На сей раз, однако, она писала сестре просто так, без определённой цели.