Мелкинд Виллейн

Я оставил их торговаться, огляделся на люд. Приезжих в Нижнем городе заметно меньше, а вот стражи больше. Всё больше и больше! Солдаты разбегаются веером от горловины улицы, теснят народ. Показались всадники, передний высок и одет ярко в плащ с королевским львом. По гербу и по мощному кадыку я узнал королевского герольда. Медные трубы уставились в зенит, противный и резкий звук, совсем не торжественный, оборвал торговлю. Герольд развернул грамоту в районе живота, произнёс, глядя поверх, а не на буквы.

– Жители королевства, к вам обращаюсь от имени Его Светлости лорда Хилфкраста, Регента Его Высочества!

Народ затаил дыхание.

– …с прискорбием сообщить, что подлые заговорщики умышляли против Его Величества, отчего король Джерон скончался. Королевский Совет единодушно избрал лорда Хилфкраста Регентом при Его Высочестве принце Джетсете!

Эритор слушает, раскрыв рот, я резко дёрнул мальца за рукав.

– Пошли, мама заждалась. Нет, не смотри на меня так, я ни при чём.

Мальчик послушно шагнул следом, заглядывает в глаза, но я непроницаем. Опомнился, обогнал указывать дорогу. Мы прошли к крайнему в улочке дому возле реки, стены недавно побелены, соломенная крыша выгорела от солнца. За домом рыбацкая снасть, мочит доски в мелкой волне старый причал. Эритор толкнул дверь, та тяжело и неохотно распахнулась.

– Мама, у нас гости! Смотри, сколько рыбы поймал!

Из дальней комнаты вышла молодая женщина. Непокорная чёрная прядь сбежала из сложной причёски, на смуглой коже лба, щёк и шеи мелкие родинки, немного, но как ни пересчитывай, пару пропустишь, утонешь, забыв обо всём, в больших тёмных глазах. Строгое облегающее платье со шнуровкой подчёркивает осанку, спина прямая, как у графини, бедра полные и такие широкие, богатырей рожать.

Ладонь коснулась копны светлых волос сына, и на губах женщины заиграла улыбка.

– Доброму гостю всегда рады, – сказала хозяйка приветливо.

– А недоброму?

– Недоброго найдётся чем отвадить, – с улыбкой сказала мать Эритора, пальчик скользит по чёрному шнурку, от ключиц, меж полных грудей к запретному для обычного люда оберегу.

– Мама! Его зовут Виллейн. Он узник, сбежал из колдовской башни! Нашёл под утёсом, мокрого совсем. Представляешь, что узнали на площади?…

Я затараторил:

– Послушайте, я не причиню вреда! Скажете – уйду прямо сейчас, вам могут грозить неприятности. Дайте одёжки побалохонистей да шляпу!

– Мне дела нет до королевских проблем! – резко ответила женщина. – Тем более колдовских. Вы не похожи ни на преступника, ни на обычного жулика-мелкинда. Оставайтесь на завтрак, там видно будет. Меня зовут Унрулия.

Я поблагодарил кивком. В доме чисто, но скудно. Одежда Унрулии из явно добротной ткани, не каждый купец позволит, в ушах дорогие жемчужные серьги.

Караси, запечённые до хрустящей корочки, устроились поверх гречневой каши, исходят паром в глиняном блюде посреди стола. Исчезли быстро.

– Странно живёте. Не рыбной ловлей, много ли мальчишка принесёт. Мужа, видно, нет.

– Так уж и видно?… Я дочь купца, отец оставил наследство, у самой голова и руки на месте!

– Мама умная и шить умеет! Из самого верхнего города наряды заказывают, – вступился мальчуган. – Мама, герольд на рынке…

– То-то мне ваша, гм, ваше лицо кажется знакомым. Видел, поди, близ дворца.

– Из-под башни видали? – засмеялась она, обнажив ровные белые зубы. Я набрал воздуха ответить, как по улице пронёсся топот, спустя минут пять в дверь застучали, настойчиво, но как-то слабо. Эритор взглядом спросил разрешения открыть, на пороге старуха, щурится на меня близоруко. Перевела взгляд.

– Соседка, скорее на площадь! Ой, беда случилась!

– О чём вы? – спросила хозяйка.

Бабулька покосилась подозрительно на меня.

– Слышали набат? Проскакал гонец – все на площадь!

Эритор, сделав просительное лицо, умчался, обгоняя старушку, мы наедине с неловкой тишиной. Я уставился на оберег, но взгляд притягивает окружение. С трудом разомкнул пересохший рот, спросил учтиво и на нейтральную тему:

– Эритор весьма крепок. Сколько ему, двенадцать?

Женщина мелко кивнула, взгляд не находит места, смуглые щёки хорошо скрывают лёгкую бледность. Я продолжил настойчивее:

– Знаю только один тип людей, не выдающих беглецов. Это такие же преступники!

– Вы так мало знаете. Мы не преступники. Королевская власть, – Унрулия помедлила, – тот, кто правит от имени короля, нам не указ!

– Что значит – правит от имени короля, о чём говорите?

– Когда в последний раз видели Его Величество? Сколько не показывался на люди? – с жаром воскликнула она. – Год, два? Его Величество так же мёртв, как и отец Эритора.

– Не может быть! Мастер Фитц видится регулярно, да и принц не похож на убитого горем сына. Как подобное могли скрыть, и, главное, зачем?

«Эта женщина несёт бред. Бедняжка тронулась слегка умом, живя с сыном одна».

Я посматриваю на оберег, где-то в груди заворочалась жадная жаба, а руки дёргаются забрать.

Эритор ворвался с таким видом, что мать вскочила и мигом заперла дверь.

– Мама! Герольд снова объявил! Его Высочество погиб на охоте! Заговорщики-маги покушались и на принца!