«Мелкое» дело

Патрульные вошли. Офицер оказался высоким, широким в плечах человеком лет тридцати. Один из солдат был такого же роста, что и лейтенант. Левая щека у этого солдата белела свежей марлевой повязкой – наклейкой, которая и привлекла внимание сторожа. Солдат почему-то часто стискивал зубы, отчего на его щеках вздувались желваки.

– Кто здесь живёт? – спросил лейтенант.

– Я и дочь. Двое нас только и есть. Вот здесь мой угол, там – дочери.

Лейтенант распахнул занавеску – на кровати крепко спала девушка лет семнадцати.

– Кто сейчас находится в церкви? – строго спросил он старика, задёрнув занавеску.

– Никого, господин лейтенант. Кому ж там быть ночью – церковь-то заперта.

– Никого? А сигналы фонариком кто с колокольни подаёт?

Сторож оторопел.

– Сигналы?.. Да как же это… Господи, спаси и помилуй! Не должно это… нет там никого… сам запирал, – растерянно бормотал старик.

– Ладно, ладно. Сейчас посмотрим… А ну, забирай ключи – и марш в церковь!

Страшно испуганный, сторож первый выбежал из дома.

– Пресвятая богородица! Да как же это… да кому ж там быть? – причитал он на ходу.

– Тише! Молчи! – строгим шёпотом одёрнул старика солдат.

По-хозяйски смазанный сторожем, замок мягко щёлкнул – раз, два. В притворе было темно. В зале у чудотворной иконы чуть мерцала лампада. По аскетическим ликам святых бродили тени. Сильно пахло ладаном и воском.

Небрежно осмотрев колокольню и вернувшись в притвор, солдаты увидели ещё две двери?

– А это куда?

Сторож объяснил, что одна дверь ведёт в кладовую, а другая – в подвал.

– Идите туда, – приказал лейтенант высокому солдату.

В подвале было тепло и душно. Патрульные остановились у одной двери – тяжёлой и прочной.

– Что здесь? – спросил высокий.

– Да тоже вроде кладовой. Тут раньше ценности хранили.

– А ну, открой!

Сторож послушно отодвинул щеколду. Дверь скрипнула, и в лицо пахнуло запахом непроветриваемого и запущенного помещения. Маленькая сводчатая конурка была пуста. Сторож хотел уже повернуться, но, получив толчок в спину, очутился у противоположной стены.

Дверь сзади захлопнулась, и всё стихло…

Когда сторожа из кладовки привели наверх, он не поверил своим глазам: в несколько минут церковь была ограблена и изгажена до неузнаваемости.

Длинными чёрными решётками лежали на полу тени оконных переплётов. В лунном свете лица солдат были мертвенно-бледными. Лейтенант связывал серебро и золото в церковные скатерти.

Выйдя из оцепенения, сторож вдруг ринулся на солдат. Кулак прошёл вскользь по щеке высокого и сорвал наклейку на его щеке. «Звери!» – хотел закричать сторож, но искусный и сильный удар ошеломил его.

Старик очнулся от холода. Полураздетый, он был привязан к плащанице. Противно отдавала потом пилотка, засунутая до тошноты глубоко в рот.

Резко пахнуло табачным дымом. Грабители сидели близ окна и, тихонько переговариваясь, курили.

Сторож застонал. Лейтенант обернулся и деловито предложил солдату:

– Петров! Дай ему ещё раз, чтоб не мычал.

Долговязый с сорванной наклейкой подошёл к сторожу и ударил его по голове.

Решётчатая тень на полу сгустилась, – большая иссиня-чёрная туча заслонила луну.

– Пошли! – скомандовал лейтенант.

Чуть присвечивая синим огоньком фонарика, грабители быстро разобрали узлы и двинулись к выходу.

– Счастливо оставаться, папаша! – галантно распрощался лейтенант со сторожем. – Смотри, не простудись…

На башне ратуши часы пробили половину четвёртого. С шести часов утра разрешалось хождение по городу. Одиннадцать минут седьмого в комендатуру явился запыхавшийся гражданин Шабец.

– Что случилось? – спросил его комендант.

– Не знаю. Иду я сейчас на базар. Прохожу близ церкви, встречаю племянника. Вдруг слышу – стонет кто-то: тихо, тихо стонет. Прислушался – из церкви! Я своего племянника оставил на том месте следить, а сам дальше уже не пошёл, а повернулся да бегом к вам, сюда…

– Ну, и правильно. Благодарю вас.

В шесть часов шестнадцать минут лимузин коменданта, грузовик с автоматчиками и санитарная машина резко затормозили у церкви. Следом прибежал племянник, которому дядя сделал знак рукой, проезжая мимо в машине коменданта.

У ограды на улице уже стояло несколько человек.

– Никто не входил? – спросил комендант.

– Нет, нет, – ответили одновременно племянник и кто-то из любопытствующих.

Выпрыгнув из кузова машины, солдаты быстро оцепили церковь.

Комендант с дежурным офицером и четырьмя бойцами поднялся на ступеньки. Из церкви действительно доносился сдавленный крик. Дежурный потянул за большую медную ручку двери – она неожиданно легко подалась и открылась.

– Кто здесь, – выходи! – подал он команду в гулкую пустоту церкви.

Ответом ему был только более явственный крик.

Вынув пистолет, дежурный офицер быстро вошёл внутрь и резко принял влево, чтобы не выделяться на светлом фоне раскрытой двери. Следом за ним юркнул солдат и принял вправо. Вошли остальные.

– Опоздали, – осмотревшись, сказал комендант. – Куда? Стой! – вдруг одёрнул он солдата, шагнувшего вперёд.

– Вы ранены? – крикнул он человеку, видневшемуся на плащанице. Тот отрицательно мотнул головой.

Комендант повернулся к солдату.