Мельник из Анжибо

С болью, разрывавшей ей сердце, Марсель глядела на несчастную женщину; она хотела докопаться до самых корней этого безумия, в падение найти какое-нибудь средство облегчить страдания больной; но сумасшедшие в таком состоянии, в каком обычно находилась Бриколина, ничего не объясняют, и невозможно угадать, поглощены ли они постоянно одной мыслью, которая их точит, не давая передышки, или же временами в них вообще приостанавливается мыслительная деятельность. Наконец умалишенная отошла от окна и принялась шагать по комнате так же медленно и степенно, как днем в аллее заказника, чем тогда поразила Марсель. Казалось, она не думает больше о своем возлюбленном, и ее хмурое лицо с насупленными бровями походило на физиономию старого алхимика, погруженного в поиски абсолюта[20]. Это размеренное хождение взад и вперед продолжалось довольно долго, так что госпожа де Бланшемон, не решавшаяся ни лечь в постель, ни отойти от ребенка, чтобы разбудить Фаншону, утомилась до чрезвычайности. Но наконец безумная все же перестала шагать по комнате и, поднявшись на этаж выше, начала звать Поля из другого окна, также перемежая свои призывы расхаживанием и бесплодным ожиданием.

Марсель подумала, что нужно бы пойти разбудить Бриколенов. Конечно же, они не подозревают, что их дочь ушла потихоньку из дома и, того и гляди, может покончить с собой или выпасть из окна. Фаншона, которую Марсель не без труда подняла с ее ложа, дабы Эдуард не оставался без присмотра, пока сама она сходит в новый замок, отговорила ее от этого намерения.

— Ни к чему это, сударыня, — сказала она. — Бриколены и с места не двинутся. Они привыкли к тому, что эта бедняжка, которая не в себе, бродит, где хочет, и днем и ночью. Ничего дурного она не делает и, видать, давно забыла, что можно самой покончить счеты с жизнью. Люди толкуют, что она никогда не спит, и, понятное дело, при луне ей совсем нет сна. Запирайте хорошенько дверь на ночь, чтобы она тут вам не докучала. Хорошо вы сделали, что ничего ей не сказали. Это бы, пожалуй, ошарашило ее, и она могла бы озлиться. Она будет там наверху торчать всю ночь до утра и ухать, ровно пугач, но раз уж теперь вы знаете, что тут да отчего, спите себе спокойно.

Фаншоне хорошо было говорить: в свои пятнадцать лет, да еще обладая от природы флегматичным темпераментом, она могла бы спать под грохот пушек, лишь бы ей было известно, «что тут да отчего». Марсели было не так легко последовать ее примеру, но в конце концов, сломленная усталостью, она уснула под доносившийся сверху размеренный и монотонный звук шагов безумной, от которых вздрагивали расшатанные балки старого замка.

Наутро Роза с огорчением, ко без всякого удивления восприняла известие о ночном происшествии.

— Ах, боже мой, — сказала она, — мы ведь ее хорошо заперли, зная, что у нее есть привычка блуждать где попало в полнолуние и что в это время она чаще всего забирается в старый замок. Именно потому маменьке так не хотелось, чтобы вы устроились здесь, у нас, но, видать, сестрица снова сумела открыть окошко и отправиться в замок. Руки у нее и не сильные и не ловкие, но терпения хоть отбавляй. У нее в голове засела одна мысль, и ей нет от нее покоя. Господин барон, который был совсем не такой добросердечный, как вы, и смеялся над вещами совсем не смешными, говаривал, что она ищет… постойте, постойте, как это? Ищет квадратуру… квадратуру… ах да, квадратуру круга[21]; и когда, бывало, увидит сестру, спрашивает: «Ну что, ваша философка еще не разрешила своей задачи?»

— Я не расположена шутить над вещами, которые ранят душу, — отвечала Марсель, — и этой ночью мне снились дурные сны. Послушайте, Роза, мы с вами теперь добрые друзья, и, надеюсь, наша дружба будет становиться все более тесной; поэтому я принимаю ваше предложение поселиться в вашей комнате, с условием, что вы сами из нее не уйдете, а останетесь жить в ней вместе со мной. Кушеточка для Эдуарда складная кровать для меня — и больше ничего не нужно.

— О, как я рада, вы себе и представить не можете! — вскричала Роза, бросаясь на шею Марсели. — Вы меня ничуть не стесните. У нас в каждой комнате стоит по две кровати — это уж такой деревенский обычай, — так что для подруги или родственницы всегда есть свободное место… Я просто в восторге, что смогу каждый вечер разговаривать с вами!