Мельник (Le Meunier d'Angibault). Роман Жоржа Занда

Виссарион Григорьевич Белинский Мельник (Le Meunier d'Angibault). Роман Жоржа Санда

Перевод П. Фурмана. Санкт-Петербург. В тип. Карла Крайя. 1845. В 8-ю д. л. 243 стр.

Обыкновенно каждый новый год начинается у нас книгами, принадлежащими старому году. Первые книжки журналов появляются первого января нового года, следовательно, составляются и печатаются в декабре прошлого года. Редко в библиографии первых книжек журналов промелькнет книга под фирмою нового года, да и та – самозванка: тут явно счастливый временщик, новый год, отбивает заслугу старого, нагло присваивая себе порожденные им книги и хвастаясь чужим добром. Отчеты о книгах нового года начинаются только в февральских книжках журналов, да и в них большая часть книг принадлежит старому году. Но в нумерах журналов за февраль месяц можно по крайней мере встретить рецензии более или менее интересных книг, которые обыкновенно торопятся выйти в продолжение января. А между тем от первых-то книжек журналов нового года публика и ждет всевозможных чудес, особенно от отдела библиографии. Наши издатели к январю торопятся выпускать преимущественно детские книжки с картинками, что составляет собственно не книжную, а игрушечную торговлю, – товар для подарков к новому году, К этому же разряду надо причислить и официальные поздравления с новым годом в стихах. Кстати: в кипе новых книг, вышедших в прошлом месяце, мы, к крайнему удовольствию, не нашли ни одной, которая бы вся написана была стихами. Это добрый знак и хорошее предвестие для наступающего года. Действительно, наступающий год, – мы знаем это наверное, – должен сильно возбудить внимание публики одним новым литературным именем, которому, кажется, суждено играть в нашей литературе одну из таких ролей, какие даются слишком немногим. Что это за имя, чье оно, чем занимательно, – обо всем этом мы пока умолчим, тем более что все это сама публика узнает на днях. Наступающий год, сколько нам известно, намерен дебютировать огромным альманахом в формате «Ста русских литераторов», но еще толще и плотнее, красиво изданным, наполненным статьями в стихах и прозе, с картинками и без картинок. В этом альманахе будет не только хорошая, изящная проза, но и хорошие, изящные стихи, что теперь такая редкость. Покуда мы можем сказать только, что немногим новым годам удавалось начать свое литературное поприще такою блестящею обновою… Но и на этот раз счастливец новый год блеснет трудами и достоянием своего предшественника, так несправедливо уже забытого легкомысленною толпою…

В ожидании того, что скоро будет, поговорим о том, что уже есть. С одной стороны, мы очень рады, что можем открыть нашу «Библиографическую хронику» нового года таким произведением, как «Мельник» Жоржа Занда; с другой стороны, это нам даже очень прискорбно. Дело в том, что чем выше художественное произведение, тем неприятнее видеть его или произвольно переделанным, или неудачно переведенным, или то и другое вместе. «Le Meunier d'Angibault» есть мастерская картина нравов средней bourgeoisise современной Франции. В этом романе есть лицо типическое, генерическое – лицо г-на Бриколена, истинного представителя невежества, жадности к деньгам, скупости, низости чувств, ограниченности ума, мелкости души того сословия во Франции, которое утвердило свое гражданское и политическое владычество на золотом мешке. Это лицо нарисовано поистине генияльною кистию. Но оно не одно интересное лицо в романе. Кроме героя романа – мельника, представителя живых сил и благородных инстинктов простого народа во Франции, тут попеременно поражают читателя мастерски очерченные образы то нищего Кадоша, то сумасшедшей дочери Бриколена – несчастной жертвы варварского расчета «дражайших?» родителей, матери мельника, отца и матери г. Бриколена и другие. Но есть и большой недостаток в этом романе: в нем четыре героя – два мужеского и два женского пола, и из них первая пара совсем не соответствует требованиям художественного романа: г-жа Блашамон и Анри Лемор – мечтатели, переслащенные до приторности. Хотя искусство автора умело соблюсти единство действия, несмотря на двойственность интереса, тем не менее характеры этих двух лиц были причиною не одной скучной страницы в романе. Но это все не такой недостаток, который мог бы помешать роману быть переведенным по-русски. Дело в том, что мечты влюбленной четы, рисующейся на первом плане, такого свойства, что не могут быть переданы русским языком; поэтому переводчик позволил себе кое-что переделать, пересочинить и переправить, отчего и вышло что-то довольно странное, и притом неприятно странное.