Мельница

Сестра лесничего зарделась и отвела глаза в сторону, подальше от вопрошающе устремленного на нее чудного, несколько испуганного взора.

— А что, собственно… случилось?.. Как вы узнали, фрёкен Ханна?

Нервно стиснув руки, она упрямо следила за белым перышком на фоне темного пруда.

— Просто в тот вечер я легла спать в обычное время, около десяти, и вдруг проснулась от стука в окно.

— Кто же стучал? — спросил бледный мельник и схватил Ханну за руку, но в величайшем волнении тотчас выпустил ее.

— Разумеется, никто, просто звук был похож.

— Как будто стучали костяшками пальцев, — дополнил сестру лесной смотритель.

— А вы не выглянули?

— Выглянула, только не сразу… Сначала я испугалась, а потом перевернулась на другой бок и хотела спать дальше… Думала, мне почудилось. И вдруг стук совершенно четко послышался опять. Я вскочила с кровати и подбежала к окну, но там никого не оказалось. Было довольно светло, луна поверх деревьев освещала все пространство перед домом, до самых теней от ближних елок. Но там никого не было.

— Никого не было? Вы, наверное, безумно перепугались?

— Нет, на меня даже нашла какая-то торжественность. Я накинула платье и бросилась к Вильхельму. Он еще сидел в гостиной.

— Я занимался отчетом, который нужно было в воскресенье представить главному смотрителю лесов. Я как раз взглянул на часы и увидел, что дело движется к полуночи, и решил, что на сегодня пора кончать… И тут входит Ханна… не то чтобы испуганная, но какая-то странная, она и сама признаёт… И когда она мне все рассказала, я произнес следующие слова — совершенно бездумно, словно они вырвались сами по себе: «Значит, — говорю, — померла Мельникова жена».

— А еще непонятнее было, что Вильхельм как бы высказал мою мысль… хотя я вроде и не задумывалась о смысле происшедшего.

— И тогда мы сложили руки и тихонько помолились за ее душу…

Лесничий пробормотал это, потупившись от религиозного смущения, которое нападает даже на самых благочестивых, если их застают за молитвой, а потому упоминание о ней дается им не без труда.

— Вот молодцы! Как чудесно, что вы помолились за Кристину! — воскликнул мельник, тронутый этим жестом и угнетаемый сознанием того, что сам не сообразил поступить так же, хотя ему покойница была ближе всех; его голова была занята мирскими волнениями и плотским страхом.

— Вообще-то я не верю в пользу такой молитвы, — ответил лесничий. — О чем молиться постороннему человеку? Каждого ведь будут судить по его собственной жизни и вере. Но, если даже молитва не принесет пользу усопшему, она будет полезна тебе самому… Потом я зажег фонарь и мы вышли посмотреть под окном, в подобных вещах всегда нужно разбираться, пусть не ради себя, так ради других… И под окном точно никто не ходил, там не было чужих следов, а следы от наших ног на мокрой земле проступали вполне отчетливо.

— Хм. — Мельник снова потупил взгляд и не спеша покачал головой, не столько с сомнением, сколько просто в задумчивости.

Лесничий же истолковал его движение на свой лад.

— Да и кто бы до такого додумался? — после недолгого молчания прибавил он. — Нет, Якоб, в окно стучал не человек.

Чувствуя себя медиумом (хотя не более чем в данном случае), Ханна слегка обиделась на предполагаемый скептицизм мельника и повернулась к нему со словами:

— Мы все и раньше слышали, что душа обладает чудодейственными способностями, тем более душа умирающего… в момент отделения от тела…

— Кристина еще при жизни обладала такими способностями, — пробормотал мельник.

— Ну да?! Неужели? В чем они проявлялись? — забросали его вопросами брат с сестрой.

— По правде говоря, они стали проявляться только во время болезни.

— Да, когда тело отказывает, душа обретает крылья, это дает о себе знать ее бессмертие! — восторженно пояснила Ханна.

— И какие у Кристины появились способности, Якоб?

— Она стала видеть и слышать недоступное простому глазу и уху. Прикованная к постели, она знала все, что происходило на мельнице… во всяком случае, все, что ей было интересно.

— Ну, в этом нет ничего удивительного, — сказал лесничий.

— Возможно, перед смертью она вспоминала своих друзей и среди них подумала о нас, — заметила Ханна.

— Да, — подтвердил мельник. — Только о вас она думала совершенно иначе, чем о других, я точно знаю… Это и могло привлечь ее душу к вашему дому… В своей последней воле Кристина… кое-что завещала вам…