Мельница желаний

— Эк у тебя все просто — «взойдем и спросим», — отозвалась Локка. — Может, к тебе предки и заходят на огонек, поболтать о том о сем, а у нас в Калева все иначе. Вызвать предка — сложный и долгий обряд, да еще неизвестно, отзовется ли. Мне надо приготовиться…

— Ничего, старушка, — успокоил ее Вяйно. — Я сам спрошу предка. Мне он быстро ответит.

Локка неприязненно покосилась на него.

— Ты, Вяйно, хоть и умудренный чародей, и мы все перед тобой малые дети, — но ведь ты не из рода Калева. Почему же наш пращур вдруг с тобой заговорит?

— Да ты просто завидуешь! — не удержался Ильмо. — А сама прикормила молоком гадюку на болоте, опоила ее пивом и вырезала мешочек с ядом, а для чего — вот вопрос!

— Ой, смотри, рыжий, — прокляну…

— Все замолчали! — рявкнул Антеро. — Не видите, я думаю!

Предложение Вяйно понравилось старосте. Чародей не просто давал совет, а косвенно предлагал разделить ответственность.

— Что скажешь, старче? Точно справишься?

— Чтобы вы не сомневались, — посмеиваясь, сказал Вяйно, — я вызову предка в зримом облике, и он сам изъявит роду Калева свою волю!

Известие мгновенно распространилось по деревне. Вскоре весь род Калева собрался на высоком берегу Звонкой, кольцом окружив холм с идолом и священным камнем. Почти у всех в руках горели факелы, на берегу было светло как днем. Вяйно поднялся на холм и теперь стоял там один, рядом с идолом. Ильмо смотрел на них обоих и поражался, как никто из родичей до сих пор не понял, кем им приходится Вяйно на самом деле. «Теперь понятно, почему предка вырезали с закрытым лицом!» — думал он. Неужели Вяйно собирается признаться, кто он такой? А если ему не поверят? Народец в Калева темный, вредный и недоверчивый…

Но Вяйнемейнен задумал нечто иное. Дождавшись, когда на берегу установится тишина, он встал рядом со священным камнем, положил на него руку, поклонился реке и запел руну.

— Вы, среди реки каменья, опененные утесы!
Вы чело нагните ваше, головы склоните ниже!
Ты, старуха, в глуби темной! Мать, что в пене обитаешь!
Ты всплыви наверх, на волны! Поднимись над пеной грудью!

Едва ли кто-то, кроме Локки, понял, что он поет и кого призывает и при чем тут, собственно, мать, когда речь идет о праотце Калева. Да и той стало не до размышлений, когда по гладкой поверхности реки вдруг побежали круги. В берег плеснула маленькая волна, за ней другая. Над берегом раздалось дружное «Ах!», и толпа отпрянула от кромки воды. Под темной водой появилось бледное перламутровое сияние. Оно разгоралось, переливаясь то зеленоватым, то белым, то розовым. Вода уже не просто колыхалась — она бурлила. Жители Калева попадали на колени. Нечто сияющее, многоцветное всплывало из глубин. И вот волны отхлынули, и над поверхностью поднялась огромная, уродливая лягушачья голова. Кожа чудесного существа блестела как стекло, клюквенно— красные глаза мягко светились в сумраке ночи. Ильмо мгновенно узнал водяницу Велламо, что спасла его, подняв со дна Кемми. Увидев, что водяница смотрит прямо на него — он был едва ли не единственный, кроме Вяйно, кто не стал падать ниц, — он спохватился и низко поклонился ей.

— Ильмаринен… — поплыл над водой ее странный булькающий голос. — Пусть он идет в Похъёлу и там возместит ущерб!

Еще не успела отзвучать «воля пращура», а водяница уже погрузилась в Яннего. Темная вода сомкнулась над ее головой, сияние постепенно отдалилось и погасло, и вскоре ничто не напоминало жителям Калева о чуде, которому они стали свидетелями.

— В Похъёлу?! — нарушил благоговейную тишину вопль Ильмо. — За что?! Нет!!

— Предок посылает тебя в Похъёлу! — воскликнул глубоко взволнованный Ахти, вскакивая на ноги. — Повезло же тебе!

Йокахайнен покосился на Вяйно и понимающе усмехнулся.

Люди, словно проснувшись, начали подниматься на ноги, зашумели. Локка, забыв о зависти, суетливо пихала Вяйно в бок:

— А с давешним проклятием-то что? Что ж ты самого главного не спросил! Снимет он проклятие или нет?

— Ваше проклятие, — проворчал Вяйно, — снимайте сами… если успеете.

Вскоре его окружили старейшины, требующие истолковать волю предка. Хотя, на взгляд Вяйно, водяница высказалась с полной определенностью.

— Пусть Ильмо отправится в Похъёлу и предстанет перед родом убитого туна, — устало сказал он. — Если такова воля предка — значит, в этом есть смысл…

— Конечно, есть! — подхватил Антеро и, понизив голос, пояснил старейшинам:

— Очень мудрое решение! Пусть его убьют прямо там — тогда сюда мстить не прилетят.

Жители Калева снова столпились вокруг холма, обсуждая чудесное явление предка и его слова. Все были довольны, даже Локка. Все, кроме Ильмо.

Вяйно забросали вопросами:

— Что значит «исправить ущерб»? Как можно исправить ущерб, нанесенный убийством?

— Да, что предок имел в виду? Выкуп? Жизнь за жизнь?

— Может, поединок? — громко предположил Ахти. — Суд богов, как это принято у варгов?