Мелочи геройской жизни

— Госсподин… у нас есть ищщейка!

Индикатор Преступлений согласно мигнул — как будто бы Симеону.

* * *

Уже перед рассветом Арвиэль забылся тяжёлым беспокойным сном, а очнулся от чужого дыхания на лице, чьи-то губы прижались к его рту, и в горло полилась вода. Парень в шоке распахнул глаза, одновременно отпихивая извращенца: первый поцелуй он представлял иначе.

— По-другому ты воду выплёвывал, — вытирая губы, хмуро пояснила Дина.

— Хвала Богине, ты — рыжая, а не зелёный, — пробормотал Арвиэль.

Теперь опешила девчонка. Поколебавшись, положила холодную ладонь на лоб.

— Не убирай, — аватар снова начал проваливаться в сон, но задремать ему не дали.

По груди и животу зашарили руки, вымазанные чем-то жирным, растревожив начавшие было затягиваться порезы и ожоги.

— Это целебная мазь из грибов, она снимет боль, — ответила рыжая на укоризненное шипение.

— Сначала калечишь, потом лечишь?

— Сам виноват. Откуда у тебя шрам на груди? Хороший удар, почти в сердце.

— От людей.

— Как же ты можешь на них работать?

— А ты как?

— Зверь особенный. В Алую Волну моих родителей… повесили за то, что мама была полуэльфкой. Они задохнулись, но Зверь успел меня вытащить из петли.

— Поэтому ты ту рыбу пожалела? — догадался стражник.

Рыжую передёрнуло.

— Очень страшно умирать от удушья.

— Я едва не сгорел. Тоже приятного мало.

— Извини, я не знала, — Дина стала накладывать мазь куда осторожнее. Голос звучал грустно, сочувственно и одновременно бесовски обольстительно: девчонка нагло чаровала, хотя прекрасно знала, что на эльфов никакой приворот не действует. Непонятно, чего добивалась. Самое дурацкое, рядом с рыжей парень себя чувствовал неуютно и одновременно хорошо. Из книг Арвиэль знал, что у людей встречается такое психическое отклонение, когда жертва влюбляется в своего мучителя. Неужели от недолгоживущих эту заразу подцепил? Брр! — Зверь совсем не такой, каким его другие считают. Ты бы понял, о чём я, если бы узнал его лучше.

— Мой наставник тоже особенный. И я тоже никогда его не предам.

Дина и не ждала другого ответа, а услышала бы — разочаровалась или не поверила.

— Нам пора идти, сможешь встать?

Арвиэль осторожно поднялся, цепляясь за ствол. Пошатнулся, впрочем, головокружение быстро схлынуло. Регенерация, рассчитанная в первую очередь на серьёзные травмы, тормозила. Все повреждения были лёгкими, но хотелось лечь и не двигаться. Зато ноги в полном порядке: рыжая знала, что в ближайшее время они понадобятся больше верхней половины тела.

— Если будешь дурить, я сломаю тебе руку.

Пока что только связала, перебросив свободный конец верёвки Сухарю, который обмотал его вокруг пояса.

Но Арвиэль не собирался дурить. Помощь уже на подходе, главное — продержаться и подать какой-нибудь знак.

Стражники возьмут либо собак, либо Индикатор, но и на то, и на другое надежды мало: охотничьи псы просто не поймут, чего от них хотят, а как там действует магический кристалл, до сих пор толком не разобрались — ну не с чего ему было в тихом спокойном городке срабатывать. Теоретически должен просигналить «вооружённое нападение», но только если это происходит в паре вёрст от него, к тому же часов с того нападения прошло немало, а провоцировать новое очень не хотелось.

В туманное утро в лесу далеко разносятся звуки. Сам Арвиэль закричать не мог — это всё равно, что подписать себе смертный приговор.

Однако…

Длина бечёвки — от силы сажень.

Волчьи ямы копают не менее полутора глубиной.

Но Арвиэль, повидавший в своей северингской жизни не одну такую ловушку, отлично знал расположение кольев.

Стражник понял, о чём думал тот голова. Да, конечно, о маленьких радостях, каких никогда больше не будет. О незавершённых делах и ошибках. О тех, кого уже не увидит.

Арвиэль нагрубил своему наставнику, которого искренне любил. Симке мог чаще сливки покупать. Так редко делал Марте заслуженные комплименты. Не выспросил у Сатьяна, какие с его точки зрения «оне, ельфы». С Акимом на охоту не сходил, а с дядькой Темаром на рыбалку. Да и Эртан, оказывается, очень даже неплохой парень. Жаль, раньше этого не знал, могли бы давно стать приятелями.

Аватар обернулся. Орк тоже посмотрел на него и ободряюще улыбнулся.

* * *

Для Симки подсознание хозяина было прудом, где плавали эмоции-рыбы. По мере того как эльфёнок взрослел, появлялись новые обитатели, некоторые уходили на дно, одни вырастали, другие, напротив, становились меньше. Домовой любил из камышей подглядывать за тем, что происходит у хозяина в мыслях, когда он советуется сам с собой, но почти всегда рыбное «вече» заканчивалось эффектным появлением щуки, представляющей злость, которая выпрыгивала из воды прямо перед Симкиным носом и остервенело лязгала зубами:

— Брррысь!

Сейчас он даже щуку расцеловал бы в оскаленную морду. Но не чувствовал ничего, только знал, что хозяин жив. Иначе и Симки уже не стало бы. Кулон, который он нёс в зубах, был всего лишь ключом в дом для духа — тело аватара. Без ключа в дом не войти, но без дома ключ бесполезен.