Мелодия Бесконечности. Симфония чувств (СИ)

Вот и в этот раз после всех недавних потрясений, Маргарите удалось заснуть лишь под утро, и сейчас она ещё спала, временами нервно вздрагивая с тихим стоном. Разогнать пустые страхи, что опутывали сознание, почти не представлялось возможным. Она не понимала уже, что правильно, а что - нет, и чего ей стоит опасаться более: того ли, что её ребенок умрет, либо того, кем её сын может стать. И это было страшно и вызывало отвращение к самой себе: что же она за мать такая, что способна невзлюбить свое ещё не родившееся дитя.

Джон переживал не меньше, и не знал, как ей помочь - как мог, старался поддержать и успокоить. А ему ещё предстояло решить вопрос безопасности детей, которых лучше всего было отправить в надежно скрытый от посторонних глаз Небесный Град под опеку Кали и Самаэля, на которых он ещё мог рассчитывать во всем этом безумии. Но как быть с Маргаритой, ослабленный организм которой не выдержит такого длительного путешествия? Как быть с остальными? И в такой нервной обстановке он ни на минуту не забывал, что где-то есть ещё и Лаурита, и что он обещал азиату разыскать её. Ответ на этот вопрос также больше шансов отыскать было в Высокой Обители.

Так, погруженный в свои мысли, он спустился в столовую на дразнящие ароматы горячего завтрака в исполнении своих матери и сестры, сменивших сегодня на кухне завсегдатая готовки Джастину.

На ступенях лестницы его перехватила Аделин, успевшая выпить свою утреннюю порцию молока под бдительным надзором госпожи Сони.

- Папочка... я когда вырасту, буду такой красивой, как ты? - светловолосая девочка остановилась у большого зеркала, так официально взяла мужчину под руку, подняв голову и совершенно серьезно посмотрев своими голубыми глазами.

Ей удалось отвлечь его от тяжелых мыслей, и Джон даже мягко улыбнулся:

- Ну... я думаю ты будешь такой красивой, как мама, - заверил он девочку, расправляя ленты в её косах.

- Неее, как мама - это долго, - озорно подмигнула малышка, - Я видела как она утром сначала крем, потом тушь, потом помаду, потом причёску... А ты встал, умылся - и уже красивый. И Марк тоже красивый, - девочка вдруг погрустнела и опустила глаза, усиленно делая вид, что поправляет свою юбку, то сжимая, то разжимая маленькие пальцы своих ладоней, - Вот, у тебя, папа, есть мама, а у Марка есть Мей. А я пока вырасту, так всех самых лучших женихов и разберут.

- Обещаю, что мы найдем тебе самого лучшего жениха, - убедительно шепнул мужчина девочке на ухо и добавил, - А хочешь, я взбрызну тебя мамиными духами, совсем немножко?

- Тогда я буду больше нравиться мальчикам? - лицо Адельки просветлело, и она с надеждой встретила взгляд его карих глаз.

- А какому именно мальчику хочет понравиться наша принцесса? - мужчина взял девочку на руки, располагаясь на нижней ступеньке и усадив ребенка себе на колени.

Девчушка покраснела, но решила всё же продолжить секретничать с отцом, доверяя его теплому взгляду:

- Помнишь мамину знакомую, что приходит с таким дядей, как из кино, - добавила она со всей серьезностью, какая только может быть у маленького ребенка, вновь густо залившись краской, - с ней мальчик, который ходит со мной в группу. Он очень хороший мальчик, этот Паоло... он смешит меня.

- И ты уже не хочешь выйти замуж за принца и жить в красивом замке? - с любопытством поинтересовался мужчина.

- Не, можно и не за принца, - замотал головой ребенок, мечтательно сложив на груди свои маленькие ладошки, - только бы мы любили друг друга так сильно, как и вы с мамой. Ведь, правда, так и будет, папочка?

- Это слова очень мудрого человека. Именно так всё и будет. Ну, посуди сама, разве можно не любить такую замечательную малышку, как ты? - Джон поцеловал в лоб радостно хохочущего ребенка, - Я рад, что у нас такая мудрая девочка.

На сердце заметно потеплело, и мужчина усмехнулся про себя - смотришь ты, какой молодец, как отлично у него получается ладить с девочками, как с большими, так и с маленькими. На самом деле этому было объяснение: он действительно не плохо разбирался в женской психологии, большую часть своей жизни проведя в женском обществе матери и своей единоутробной сестры-близнеца, он лет до трех даже не против был наряжаться в платья вместе с сестричкой. Те времена он неизменно будет вспоминать с трепетом и теплотой, когда весь его мир был сосредоточен в руках матери и улыбке сестры - и не было тогда никого на свете счастливее его, и так мало нужно было ему для счастья.