Мелодия души

Не стала ли она любить его чуточку больше? – подумал Эшли. Нет, пожалуй, надеяться на это было бы слишком смело. Он не заслужил ее прощения и, возможно, никогда не заслужит. В его жизни по-прежнему оставалось немало темных омутов, которые могут никогда не исчезнуть. После возвращения из Индии он приносит одни неприятности тем, кого любит, и, наверное, никогда не сможет дать счастье другому человеку. Особенно Эмми.

Но сегодня был исключительный случай. Эшли склонил голову и поцеловал ее в макушку. Она вздохнула. Сегодня, подумал он, Эмми его любила, нуждалась в нем, и он принес ей утешение.., и наслаждение. До этой ночи ни одна женщина так не наслаждалась близостью с ним. При воспоминании об этом он испытал благоговейный трепет.

Завтра все будет по-другому. Дневной свет принесет с собой ощущение безопасности, она снова станет сильной. И будет любить его по-своему, нежно и крепко.

Но сегодняшняя ночь была особенной. Время молчания и покоя. Молчания... Можно не говорить, подумал он, но мысленно разрываться от обилия слов, от которых молчание наполняется внутренними звуками. Настоящее молчание – это полное подчинение чувствам. Это, в конце концов, сама жизнь.

Он долго стоял рядом с Эмили, пока смятение не покинуло его и он не почувствовал себя частью красоты этой ночи.

– Давай вернемся в домик, – со вздохом сказал он наконец, повернув ее голову так, чтобы она могла видеть его губы.

– Да, – произнесла она.

Эшли понял, что она соглашается на ночь любви не от отчаяния, не в поисках утешения или из желания утешить другого, а для того, чтобы взаимно отдавать и брать. Пусть будет ночь любви, даже если завтрашний день вернет его к суровой реальности.

* * *

По иронии судьбы, Родерик Каннингем, гулявший в саду рано утром, увидел, как они возвращались вместе, хотя они вошли в дом не через главный вход, а через боковую дверь.

Эшли, обнимавший ее за талию, почувствовал, как она напряглась и испуганно прижалась к нему. Но скрываться было поздно. Он решительно обнял ее покрепче, поцеловал в губы и открыл перед ней дверь.

– Все будет хорошо, – спокойно произнес он, прежде чем она стала подниматься по лестнице. – Тебе не о чем беспокоиться.

Бедняжка Эмми. Если бы он смог, то уберег бы ее от смущения и унижения. Она, конечно, не знает, что Род умеет хранить секреты. Эшли взглянул на, улыбающегося приятеля.

– Поверь, – проговорил он, – между нами нет грязной интрижки. Я был ей нужен. Не знаю, что произошло вчера. Ее не так-то легко испугать. Но что-то случилось.

– Она такая милая леди, Эш, – сразу став серьезным, отозвался майор, – Жаль, что она страдает таким недугом.

Значит, она не смогла объяснить, что с ней случилось?

– Не «не смогла», – ответил Эшли. – Не захотела. И я намерен сегодня же получить кое от кого ответы на некоторые вопросы. Тебе может показаться смешной моя просьба. Род, но я хотел бы, чтобы ты помог моему брату и. невестке присмотреть за Эмми.

– С удовольствием, – согласился майор. – Глаз радуется, когда смотришь на нее, Эш. Возможно, она расскажет о том, что с ней произошло, мне, почти совсем незнакомому человеку? Каким образом с ней можно общаться?

– Она умеет писать.

– На твоем месте, – заметил приятель, окинув его взглядом, – я последовал бы примеру леди Эмили, Эш. Я, конечно, мог бы поверить, что на тебе одежда для утренней прогулки верхом, но я, как тебе известно, человек весьма легковерный.

– Ты прав, – рассмеялся Эшли. – Надо переодеться, потому что мой брат – человек отнюдь не легковерный.

Оглядевшись по сторонам, он убедился, что поблизости никого нет, и взбежал по лестнице.

Герцог Харндон, удобно расположившись на стульчике в детской, наблюдал за тем, как его супруга кормит младшего сына. Он пришел в детскую несколько минут назад.

– Все в порядке, – сказал он. – Они вернулись.

– Ты считаешь, что все в порядке?! – воскликнула Анна. – Может быть, мы поступили глупо, когда согласились привезти ее сюда, Люк?

– Насколько я помню, дорогая, – возразил он, поднимая брови, – Эмили была приглашена сюда и дала согласие. Мы тоже были приглашены и согласились приехать. Позвольте напомнить вам, мадам, что Эмили не ребенок. И Эшли тоже больше не мальчик, которого я должен воспитывать. Они оба взрослые люди.

– Но... – начала она.

– Мы не можем решать проблемы взрослых людей, как бы мы их ни любили. Я смутно подозреваю, что все это было организовано Тео при активном участии его супруги.

И мне почему-то кажется, что они поступили очень мудро.

Эшли и Эмили, несомненно, связывает чувство, но разобраться во всем должны они сами. Остается надеяться, что все разрешится счастливо.

– Ах, Люк, – сказала она, – если бы только...

* * *

Леди Верни подробно рассказала о состоянии своего здоровья и расспросила о здоровье каждого, кто гостил в доме Эшли. Барбара Верни вспоминала о Лондоне и развлечениях, в которых она и брат принимали участие. Сэр Генри Верни сидел молча, изредка вставляя замечания из любезности. Эшли наконец повернулся к нему. Ведь именно ради разговора с ним он приехал в этот дом.