Мелодия души

– И вы не видели той красоты, что витала в воздухе, когда играл ваш сын?

– Нет, – ответила женщина. Её зеленые глаза наполнились нежностью.

Она подошла к сыну, и погладил его по голове, сказала:

– Баларама тоже не слышал вашу мелодию.

– Но как такое возможно?

– Подойдите, Сэм.

Я подошел.

– Нажмите любую клавишу.

Я так и сделал. Но ничего не произошло.

– У этого рояля нет струн, – сказала она.

Глядя на мое недоумение, Лилавати ответила:

– Мой сын пережил клиническую смерть, после которой потерял дар речи, но обрел дар расставлять по местам спутанные ноты мелодии души человека, – несмотря на акцент, слушать её мне было приятно. – Баларама через этот бесструнный рояль как бы подключается к вашей душе, начинает видеть ноты мелодии вашей души и начинает играть их правильно, возвращая им былой строй. Но слышите эту мелодию и видите только вы.

– Слышать музыку привычно, но вот видеть – для меня это что-то новое.

– Каждая нота имеет свой цвет, как каждая болезнь имеет свои причины.

– Удивительно, как семь нот способны творить такую божественную мелодию, – сказал я, понимая теперь восторги людей, выходивших из комнаты.

– Двенадцать, – сказала Лилавати.

– Что?

– Двенадцать нот.

– Но как?

– Вы знаете, что такое октава?

– Смутно помню.

– Покажите мне.

Я зажал пальцами ноту «до» и «си».

– Правильно, – сказала она, – что вы видите помимо белых клавиш?

– Черные, – сразу же ответил я.

– Сколько клавиш теперь?

– Двенадцать, – ответил я. – Но ведь это не совсем ноты, а полутона.

– Но они есть, – сказала Лилавати. – И отрицать их нельзя. У радуги тоже двенадцать цветов, а не семь. Как и год состоит из двенадцати месяцев. Или день из двух периодов по двенадцать часов.

– Я как-то не задумывался об этом, – сказал я и, отойдя от рояля, сел на край кровати. – Если Баларама сыграл мелодию моей души правильно, то, получается, я теперь здоров?

– Получается, так, – Лилавати улыбнулась.

– Но ведь это чудо! Почему бы не рассказать об этом всему миру? Скольких людей можно спасти. Тогда и врачи будут не нужны.

– Не все так просто, Сэм, – сказала Лилавати и присела рядом со мной. Я почувствовал легкий цветочный аромат, исходящей от нее. – За врачами стоит целая система, которая не позволит разрушить то, на что ушли миллиарды денег. То, что сейчас целителей считают шарлатанами, это работа той самой системы. И потом есть еще и карма.

– Да, я знаю о ней, но причем тут это?

– Я вам говорила, что у каждой болезни есть своя причина. Одни болеют по карме, это их урок, который они должны пройти. Вторые, своими мыслями или действиями заработали себе болезнь. Но бывает и так, что мысли или действия родителей способствовали тому, что их ребенок заболел. Балараме можно помогать только вторым и третьим.

– А как вы узнаете, кто болеет по карме, а кто из-за другой причины?

– Судьба сама приводит их. Вас привел друг. Вы приведете кого-то, кто заслуживает второго шанса, – она положила свою руку на мое плечо и добавила:

– А теперь вам пора, Сэм. Нам из-за того, что вы потеряли сознание, пришлось пропустить вас без очереди.

– Да, конечно, – сказал я, – как мне отблагодарить вас?

– Вы отблагодарили меня уже своим присутствием, – женщина посмотрела на своего сына, – помогая Балараме выполнять свое предназначение. Приводите тех, кому, по вашему мнению, судьба хочет подарить второй шанс.

– Можно я тогда поцелую вашу руку? – попросил я и встал.

Лилавати поднялась и протянула мне правую руку, которую я с благодарностью поцеловал. Потом подошел к мальчику, поблагодарил и его, пожимая маленькую руку целителя. После чего вышел из комнаты.

Ричард встретил меня с радостным лицом.

– Ну что, дружище, как себя чувствуешь?

– Как будто заново родился, – ответил я.

Рядом с нами возникла смуглая женщина и предложила проводить до двери, потом обратилась к женщине с ребенком и сказала им, что они могут войти. Помимо них в комнате было еще шесть человек. Люди, судьба к которым решила быть благосклонной.

Уже у самой двери, женщина сказала, обращаясь ко мне:

– Используйте правильно свой второй шанс.

– Обязательно, – пообещал я, и мы вышли.

Мы стали спускаться. В подъезде все так же пахло вкусной едой.

– Поедешь делать томографию? – спросил Ричард, когда мы оказались на улице.

– Да, сейчас позвоню доктору Митчеллу, – сказал я, набирая номер врача.

После четырех гудков прозвучало энергичное «Алло».

– Доктор Митчелл, здравствуйте. Сэм беспокоит.

– Да, я вас слушаю, Сэм.

– Я хочу сделать повторную томографию, – сказал я, приближаясь к автостраде.

– Хорошо, только я уже ушел. Но… – замешкался доктор. – Но я предупрежу медперсонал, они примут вас, а за новыми снимками придете завтра, окей?

– Отлично, спасибо, доктор Митчелл.

– Не за что, Сэм. До завтра. – сказал доктор и отключился.

– Томографию сделаю сегодня, но ответ получу уже завтра.

– Ну, теперь у тебя много времени, дружище, – сказал Ричард.

– Да, благодаря тебе, спасибо, Ричард.

– Рано говорить спасибо, – сказал он, останавливая такси. – Вот когда получишь снимки и убедишься, что здоров, вот тогда и поблагодаришь. Что за больница?

Я назвал адрес.

– Садись, я тебя подброшу, а сам по делам.