Мелодия души

– Может, чудеса бывают, но меня они обходили стороной, – ответил я. – Хватит о грустном. Вы наверняка голодны, давайте что-нибудь закажем.

К нам подошел официант. Записал наш заказ, забрал меню и удалился.

– Любите философию? – взгляд Глории были устремлен на книгу.

– Не то чтобы именно философию. Просто отец часто цитировал мне Сенеку, и уже тогда я дал себе слово, что когда-нибудь прочту письма философа. А потом все как-то не до этого было. Папа особенно любил первое письмо Сенеки, где философ говорит о том, что у человека воруют его время, а также о том, как сам человек неправильно растрачивает свое время. Отец советовал мне ценить самого дорогое, что у меня есть – время, и правильно им распоряжаться.

– Мудрые слова, – согласилась она.

– Я даже думал написать рассказ и придумал для него название «Пожиратели времени», но, видимо, так и не напишу.

– Напишете. Всему свое время, – сказала она, а потом спросила:

– А ваши родители живы?

– Нет, – ответил я, грустно опустив глаза.

– Простите, – сказала она и положила свою руку на мою.

Миллиард иголок вонзились в мою спину. Волна дрожи прошла с ног до головы.

– Моих родителей тоже нет в живых, – добавила она.

И пришел ей черед открыться мне. Она рассказала, что воспитала её тетя, сестра мамы. Рассказала о бывшем, который оказался не таким, как она о нём думала.

Когда нам принесли еду, она прервалась и мы, пожелав друг другу приятного аппетита, приступили к трапезе. Ели мы молча, изредка поглядывая друг на друга. Мне показалось, что в блеске её зеленых глаз я заметил маленькую надежду по отношению к себе. Но сразу же отбросил эту мысль. Она и так с трудом приходила в себя после расставания, не хватало ещё и мне испортить ей жизнь, без своей воли уйдя в самый ответственный момент.

Потом мы пили чай, и она стала рассказывать о своей работе. Я рассказал, кем работал до того, как узнал о диагнозе. Потом я много шутил, а она смеялась или делала вид, что ей смешно. После ужина она согласилась, чтобы я её проводил. Жила она в часе езды от своей работы. Мы поймали такси. И сопровождаемые яркими огнями нью-йоркских улиц, молча ехали к ней домой. Где-то в середине пути она протянула свою руку и, положив на мою, сжала. Я посмотрел в её зеленые глаза и окончательно убедился в том, что она может дать мне шанс стать счастливым.

«Но хорошо ли это? – подумал я».

И, как будто подслушав мои мысли, уже возле дверей своего дома она пристально посмотрела на меня и спросила:

­– Сэм, вы были счастливы?

Вопрос был для меня неожиданным, но я ответил сразу же:

– После того, как не стало родителей, наверное, нет.

– Просто я вспомнила про подругу вашего друга Ашу. Её имя означает надежда. А вы знаете, что означает мое имя?

– Простите, к сожалению, нет.

– Счастье, – ответила она, и, протягивая руку, добавила:

– Сэм, позвоните мне, если чудо все-таки произойдет.

Потом одарила ласковой улыбкой, сказала: «До встречи» и исчезла за дверью.

Всю дорогу домой я ехал с идиотской улыбкой на лице. Ближе к одиннадцати ночи я переступил порог своего дома. Переоделся и решил позвонить Ричарду. Но когда я взял в руки телефон, в глазах потемнело, и я потерял сознание.

Придя в себя, я обнаружил, что лежу на полу, а голова сильно болит, видимо, когда я падал, то стукнулся о журнальный столик.

Зазвонил телефон. Звонил Ричард. Я, собирая все силы и стараясь не выдать голосом свое состояние, принял звонок и сказал бодро:

– Здорово, Ричард. Я сам уже думал набрать тебя.

– Ага, думал ты. Думал бы – позвонил бы, – проворчал он нарочито сердито.

– Дорогой, потише, – услышал я женский голос.

– Ну как у тебя все прошло? – спросил он, переходя на шепот.

Я вкратце рассказал ему и про ужин, и про просьбу Глории.

– Слушай, тебе с ней повезло. Все будет хорошо, поверь мне.

– Ричи, выйди в другую комнату, – послышался второй женский голос.

– Ладно, дружище. Завтра утром заеду за тобой. Тут от меня не отстают, – все так же шепотом сказал Ричард.

– Хорошо, – ответил я, восхищаясь любвеобильностью друга, и отключился.

Раньше меня беспокоила только сильная боль в голове, но я не терял из-за этого сознания. Сегодня произошло что-то новое. Видимо, болезнь прогрессирует.

Потом я снова вспомнил ту навязчивую мысль, которая возникла в ресторане. Навязчивая мысль, преследовавшая меня последние пять лет. Мысль завести семью. И похоже, что Глория могла стать той девушкой, с кем я был бы готов связать свою жизнь.

И впервые после смерти родителей я заплакал. Это были не слезы жалости к себе или страха от надвигающей неизбежности. Это были слезы отчаяния. Во мне возникло сильное желание. Желание жить, любить и быть любимым.

ГЛАВА 3

– Провел бурную ночь? – спросил я, глядя на потрёпанный вид Ричарда.

– Можно и так сказать, – ответил он, зевая.

На этот раз таксистом оказался смуглый черноволосый араб, сующий нос не в свои дела.

– Вечеринка была? – спросил он с акцентом.

– Ну можно сказать и так, – ответил Ричард.