Мелодия страсти

С такими мыслями въехал в широко распахнутые по случаю чрезвычайной ситуации обычно широко распахнутые ворота покрытой по фасаду гранитом многоэтажной «свечки», в которой по одной квартире на два этажа.

Оказалось, что пожарная машина подъехала позже «скорой». Охранник уговаривал врачей подождать, не уезжать на другие вызовы. Гия просто подошел, пожал врачу и медбрату руку, в каждую свою ладонь, вложив по сотне баксов. Поздравил с праздником, принюхался к «Спасибо». И тяжело вздохнул – оставалось надеяться, что мастерство не пропьешь…

Машина пожарная, на которой уже при Гие подъехали спасатели, подоспела через пять минут. И спасатели тоже были не очень трезвыми, так что они не возражали против подвига Клода, когда он предложил влезть на девятый этаж вместо них. Перескочив с машины на пожарную лестницу, он карабкался по ней медленно из-за неудобной обуви.

А потом едва не соскользнул ногой с подоконника, к которому пришлось подтягиваться на руках. Вот когда пригодилось его прошлое спортивного гимнаста и каскадера!

Спрыгивая с низкого подоконника в спальню Софии, Клод буквально споткнулся об ее распластанное на полу тело. К счастью, она лежала перед распахнутым окном, его не пришлось разбивать, иначе Соня неминуемо порезалась бы во многих местах.

Клод склонился над ней в панике: она такая холодная, может быть мертвая!!!

Но когда Клод щупал пульс, Софья приоткрыла глаза. И этот огромный мужчина, атлет и чемпион всхлипнул и зарыдал от облегчения.

Соня была в странном состоянии прострации, сладкой слабости и полудремы. Клоду пришлось бить ее по щекам, чтобы она окончательно очнулась.

Ты?! прошептала Софья и снова отключилась, будто в обморок упала.

Клод, наконец, взял себя в руки и ринулся к двери, открыл ее, взял свои ключи со столика под зеркалом, нетерпеливо подпрыгивая у скоростного лифта, еле его дождался.

Съехав вниз, он распахнул дверь подъезда – консьерж в четь праздника отсутствовал за стойкой. Врачи смогли войти в дом, отмахиваясь от его взволнованных восклицаний на английском. Вместе с ним и поднялся и длинноносый субъект кавказской наружности лет сорока.

Гия насторожил Клода – пальто дорогое, да и на врача этот жесткоглазый мужчина явно не похож.

– Я начальник охраны здания, – церемонно представился Гия, увидев, что Клод вопросительно смотрит на него, впадая в различные подозрением.

– Я должен контролировать вторжение в квартиру без просьбы со стороны жильца. – Его английский был очень правильным, британским.

У Клода отлегло от сердца. Не убийца!

Медики были сильно «под шафе». Поэтому Клод и Гия не сразу поверили их вердикту – «обширный инфаркт», и тому, что срочно нужна операция или введение сильнодействующего препарата.

Оба мужчины переглянулись, не зная, насколько можно доверять суждению выпивших немало врача и медбрата. Но в клинику Соню все же повезли в специальном кардиологическом реанимобиле, тут же вызванном через знакомого Гие главного врача крупной больницы.

По пути ей сделали экспресс – анализ крови, который подтвердил инфаркт. И… врач потрясенно сказал, что судя по всему, Софья беременна, и вводить препарат «Актелизе», растворяющий тромбы, нельзя. Оставалось надеяться, что рентген – операция, которую предложили, как альтернативу, поможет, и операционная будет не занята. Потому что до того, как сердце порвется или остановится, счет шел на минуты.

Гия перевел Клоду то, что сказал врач, и тот снова заплакал без рыданий. Лицо сморщилось, и его стала заливать вода из глаз, без звуков. Георгий испытал шок. Было видно, что плакал во взрослом виде мужчина впервые. Он даже осознавал, что плачет. Гие, при всей его жестокости, было жаль, что Софьи может не стать на этом свете.

Она лежала на носилках такая бледная, что видны были синие вены на веках и висках, словно можно стало заглянуть ей под кожу. Это было странно и страшно как-то иначе, чем он привык.

Ангелы Клода и Софьи в мольбе скрестили руки. Они уже сообщили Абсолюту о том, что происходит. И сам Архангел Рафаил проник руками в грудную клетку, и быстрыми движениями поглаживал сердце, подбадривал его и оберегал целостность. Софья вдруг широко открыла глаза и спросила тихо у Клода:

– Ты меня простил за то, что я тебя… ампутировала?

– Ты только попыталась, но не смогла, – хрипло ответил ей Клод.

– Какое точное слово она выбрала! – восхитился Ангел Софьи, – и в правду, она будто попыталась отрезать что-то будто себе самой. Причиняя боль Клоду она чувствует ее также, как он.

– Лучше бы она думала об ампутации перед тем, как ее делать, а не после того, – довольно резко ответил коллеге Ангел Клода. – Она моего Клода уже четвертовала своими отречениями.

– Они оба столкнулись с разного рода насилием, жили в постоянном страхе в браках. И оба поэтому боятся быть любимому человеку в тягость, обременить собой. Их разлуки – акт самопожертвования…

Ангел Клода набрал воздуху для гневного монолога, поэтому очаровательный Ангел Софьи остановил его жестом, – Ты гневаешься, а значит, ты не прав.