Мелодия тьмы

Странно было видеть, как собственная душа отделяется от тела. Старик выдернул ее из сердца своими ледяными щупальцами, оставив напоследок пустоту. Моя душа не была белой, светлой, или золотистой. Она была как тень, которая вдруг оторвалась от пола и встала вертикально вверх. Понимание того, что моя душа существует на самом деле, и что она настолько… равнодушная к собственному телу, неприятно кольнуло сердце. Как только она вырвалась из материального организма, она тут же забыла о нем. Словно и не прожила вместе с ним единым целым двадцать лет. Это стало ясно потому, что душа решительно двинулась вперед, подальше от меня, и, хоть у нее не была лица, я откуда-то знала, что она даже не обернулась назад, на распластанное по простыням тело, которое странным образом продолжало жить. Даже мертвая рыба может еще долго дергаться в предсмертных судорогах. Мой мозг начал угасать, словно лишенный того, благодаря чему он работал, думал и жил.

Старик со злорадным любопытством наблюдал за движениями полумертвого тела, наслаждаясь бесплатным представлением. И тогда я отчетливо поняла, что это уже не было сном. Смерть нанесла мне визит, решительно вырвав душу из физической оболочки. Но я не готова была принять приговор, мое угасающее сознание вцепилось в дикое желание выжить. Я хочу жить! Хочу дышать, говорить, ходить по земле, встречать восходы, чувствовать биение сердца, слышать шум дождя, шелест листьев. Я хочу быть!

Мои глаза поймали тонкую нить, что связывала душу с телом, которая с каждым мгновением становилась все меньше. Я собрала все свои силы на один рывок и сделала это. Не смотря на гигантское усилие воли, я не смогла поднять руки и вцепиться пальцами в тонкую нить, но я сумела прохрипеть лишь одно слово:

— Назад!

И этого оказалось достаточно. Моя душа оказалась на удивление послушной. Я еще выдыхала воздух после отчаянного крика, а она уже рванулась обратно, шустро подскочила и влилась в тело. Мое сердце дрогнуло, невидимые сети, что сковывали движения, испарились без следа, принося облегчение мышцам. Окончательно проснувшись, я села на кровати и злобно уставилась на застывшего в воздухе под потолком старикашку.

— Убирайся отсюда, ублюдок!

Дальше пошла нецензурная лексика из моих уст, мерзкий старикашка уже не казался таким страшным, и я с трудом удерживалась от того, чтобы не прихлопнуть его, как назойливого комара сутки назад.

Старик же задумчиво посмотрел на меня, потом вдруг неприятно ухмыльнулся, хлопнул в ладони. После хлопка его расплывчатое тело приняло более четкие очертания. Тощий, в грязных обносках, с железным протезом вместо левой ноги и с горбом на спине он стал еще омерзительнее. В расплывчатой форме он был просто красавцем по сравнению с реальной формой. И не вонял так сильно потом.

— Какая жадная, — прогнусавил он.

— !!!

Не обращая внимания на мою ругань, старик раздвинул губы в беззубой улыбке и захихикал. Он протянул руку и коснулся моего лба:

— Забвение по крови и памяти.

Темно-синяя вспышка на миг ослепила глаза, я отчаянно заморгала, пытаясь восстановить зрение.

— Хи-хи-хи!

К тому времени, как я начала видеть, старик исчез, а его мерзкий смех эхом продолжал звучать в ушах.

Я протерла виски, сомневаясь в собственном здравом уме, потянулась к сотовому телефону на тумбочке возле кровати и посмотрела на часы. Пять утра. Небо на востоке уже начало светлеть, приближался новый день, такой же хмурый, что и вчера. Уральское лето уже неделю радовало дождями.

Накинув халат, я вышла на балкон и закурила. Прошлую ночь еще можно списать на временное помутнение рассудка, но то, что произошло пять минут назад, уже серьезно. Черт, а услуги психолога совсем не по моему карману.

— Ты чего не спишь? — раздалось за моей спиной.

Я резко обернулась. Мама стояла босиком на пушистом ковре и хмуро смотрела на сигарету в моей руке.

— Ты же бросила полгода назад. Кошмар приснился? Отец почувствовал запах дыма и разбудил меня. Или проблемы в консерватории?

— Все нормально, мам. Правда. Мам, ты же знаешь, что я не люблю курить при тебе. Мне неприятно.

Мама потянулась, зевнула, потерла глаза и отвернулась:

— Пойду, чайник поставлю. Раз уж все встали, яичницу сделаю.

В коридоре послышались тяжелые шаги отца, раздался шум воды из-под крана на кухне, мяуканье голодного кота. Обычный день моей обычной, ничем не примечательной жизни начался. Я затушила окурок и пошла умываться.

Странности начали происходить позже, когда я уже подъехала к серому зданию консерватории, в котором обучалась на преподавателя по классу фортепиано. Уже давно я поняла, что особых талантов к музыке у меня нет, но такие предметы, как физика или геометрия были вовсе недоступны моему пониманию. Не сказать, что выбор пути произошло из любви к искусству, но куда уж занесло, туда и плыву.

Странности начались сразу, как я переступила порог и натолкнулась на выбегающего на улицу знакомого флейтиста.

— Привет! — я была сама вежливость.