Мелодия Второго Иерусалима

Он походил среди них по асфальтированным дорожкам, не имея возможности посидеть под сенью фруктовых деревьев, каждый раз был вынужден возвращаться к своему, кардиологическому отделению, на солнечной стороне которого, со стороны города, стояли скамейки; рядом с продолговатыми прямоугольными клумбами, с формирующими насаждениями пионов, ирисов, хостов и крупных желтых чернобривцев.

Капельницы ставила Валентина, девушка-женщина, только что вступавшая в зрелый возраст, и обжившаяся в нем своим первым ребенком, сыном. Приняв от Него яблоко, как и подобает Еве, как дар из божьего сада, она сопроводила сие действие женским, кротким взглядом, словно предлагая ему поухаживать за собою.

— Яблочко было вкусное. Моему сыночку очень понравилось. — Сказала она на следующее дежурство, обрисовав картину уже сложившегося быта.

— Очень рад, что понравились, — сказал он. — Это, Золотой ранет, из моего сада. В этом году яблоки уродились на славу. Еще принесу.

Он нашел этот домик и этот сад в Интернете, когда вернулся из Донбасса. За два года он обжился на оккупированной собою территории, словно в Живом уголке.

Он поселился в «Живом уголке», как в шутку привык называть свой домик среди деревьев, который населяли: зайцы и белки, ужи и ежи, кроты и мыши, сойки и соловьи, дятлы и синицы, скворцы и воробьи… Много всякой живности всегда копошилась в траве и листве, ползало у него под ногами; постоянно выдавая свое неудовольствие, если ему приходилось оспаривать права на свой урожай ягод, овощей и орехов. Вся эта дикая орда дружно отбирала у него свою часть, и считала, что это правильно. Добрый бог в его имени, очевидно, приучал его заботиться о всякой сущей твари своей. Все, что убегало из близлежащего леса в этот поселок, спешило к нему. Как и в прошлой жизни, до Донбасса, в его судьбе, были заинтересованы лишь сексоты и прочая конспирологическая нечисть, наплодившаяся на его земле российскими имперскими специальными службами, словно головастики в теплой воде. С ощущением парения над судьбами жертв, на крыльях вмененного им всевластия, которое давалось им принадлежностью к секретной службе. Они заполняли свою жизнь в интрижках, в которых жертвы дарили им жилье к 26 годам, «удачно» завербованную под жену супружескую пару, и таких же детей. Те, оставались уже рассекреченные им, без всякого превосходства, с уже доказанной виной, его окружением. С самого детства они вредили ему, превратив его судьбу в железный сплав любви и ненависти, добра и зла. Он был им всем рад, потому что только так открывается вид на все происходившее в той жизни. Теперь это были лишь разные зверушки.

Судьба приобретает те параметры, когда уже не надо что-либо исправлять в своей жизни, отправившись в изгнание на село, под присмотр очередного имперского альфа-сексота. Ему достаточно стало клочка земли, чтоб начать превращать его в свой островок спасения.

Приступы стенокардии уже не так часто душили все его желания, а, со временем, почти совсем прекратились.

За это время, он перебрал в памяти всех своих знакомых и все события с ними связанные. Он мог оценивать их теперь по-новому, восстанавливая в памяти те моменты, когда он поступал в соответствии со своими принципами или же по своей недальновидности, которая приводила к определенным последствиям. В молодости поступки бывают всегда значимыми, влияя на всю оставшуюся жизнь. С годами даже глупости мельчали, или он старался их делать такими. Что служило как бы ему покаянием в грехах. Это был назначенный судебный процесс, в котором он выступал и строгим судьей и подсудимым преступником и лукавым циничным адвокатом, который руководствуется только холодным рассудком. Сердце, как вместилище чувств, и разум, как холодная машина, всегда выступали на разных позициях.

Приходили девушки и женщины, потому как он взрослел всегда вместе с ними; они были разные и таких же оттенков кожи. Они все были брюнетками. С каждой из них, он беседовал и по долгу не отпускал их от себя. Со временем, они все же возвращались в свое далекое или близкое прошлое, возвращая его в новую реальность. Так проходили месяц за месяцем, на протяжении, уже, двух лет…

Первым к нему в палату подселили чиновника из районного управления по земельным ресурсам. Как оказалось.

За день общения он много узнал о этой сфере человеческой деятельности. Попытался даже воспользоваться плодами его участия.

— Раз положено — дадим. Все — по закону. Только сейчас, я знаю, земли свободной нет. Обещают выделить участок. Надо, сначала, обратиться тебе в поселковый совет.