Мелодия Второго Иерусалима

Игорь, днями, сорвал собственную вербовку, поскольку идеалы его жизни не совпадали с простым служением обществу в качестве штатного стукача. Он был всерьез занят внутренним строительством: поэта и писателя в себе — людей свободных профессий, — а, посему, являл собою полной противоположностью тому уродцу, которого попыталось вырастить в нем государство. Имел к тому же отца, побывавшего в плену во время войны. Он знал, что с такими, обычно, не церемонятся.

Это случилось весной.

Когда к ним в общежитие зашел милиционер, которому якобы потребовался тот для опознания, а поскольку в это время шли занятия, и, в холле, кроме дежурившего на проходной, Игоря, никого больше не наблюдалось. Надо оговориться, что в общежитии № 2 обитало множество иностранных студентов самых разных экзотических стран; в комнаты, под всякими надуманными предлогами, пытались просочиться не только студентки из общежития № 1, но и городские девушки очень легкого поведения. И, к вахтерам, к разным Варварам Андреевным, были приставлены авторитетные помощники, имевшие какие-то физические достоинства для влияния на возникающие внештатные ситуации. Игорь занимался немного боксом, и это приносило свои плоды в этом. Комендант согласился отпустить Игоря за какие-то взаимозачеты с посетившим его представителем власти, таким образом, едва ли не организовав вербовку будущего геолога в когорту доносчиков и провокаторов-стукачей.

Литература и на этот раз победила в еще не сформированном подростке соблазны и пороки советского периода. Органы, таким образом, не досчитались в своих стройных рядах стукача, а, Игорь заимел возможность вычислить оных в своем окружении (и не только). Впрочем, даже развитая за счет идеологии в ней, в рамках «социалистического реализма», советская литература, все же давала некоторую, теоретическую возможность, понять, как устроено общество «совка» — того самого: населенного гомо советикусами. Все дело в критическом осмыслении жизненного опыта, коим злоупотребляют все без исключения писатели (даже советские). Игорь вырезал из газет фельетоны (в основном из известинского еженедельника «Неделя»), благоприобретенные в киоске «Союзпечати» на Красноармейской улице, что находился прямо в магазине «Филателия», и тщательно складывал их в специально заведенную папку. Время от времени он перечитывал их, визуально как бы пришлифовуя свой литературный взгляд, придавая ему изящество и остроту. Этим он выгодно отличался от всех остальных, рожденных в СССР, однокурсников, которые оставались верными своему избранному пути в геологии.

Спустя много лет, Игорь напишет два романа, которые будут искать своих читателей в Интернете. Опубликует их на солидных литературных ресурсах во всемирной паутине. Что имело огромное значение как для него самого, так и для сексотской власти, которую он бичевал в своих произведениях. Летели головы с голов чиновников — и один город в Украине (по непроверенным данным, как говорится в таких случаях) очистился от пагубной, коммунистической, скверны.

До этого, Игорь жил и работал в Киеве, зарабатывая деньги, которыми его не обеспечивала литература. Самой литературы в стране — не существовало (в его понимании); поскольку в тоталитарных сектах может процветать только пропаганда, ибо, захватившие в ней власть, как показала история почившего в бозе, Советского союза, своим грубым и бесцеремонным вмешательством, губят, на корню творческий процесс: на болотистой почве, растут только соответствующие растения. Никаких Медичи, в этих вампирах, никогда не проявятся, ибо все, на что они способны, на самом деле: продуцирование большой лжи в больших объемах, ибо очень спешат насладиться властью, которую мечтают передать своим, собственным, отпрыскам. Игорь мечтал побывать в экзотической Индии, пожить на островах в далеких океанах, поскитаться на развитом Западе. Он превратил это в свою идею фикс. В закрытом «железным занавесом», Советском Союзе, осуществить этот финт, было, практически невозможно, если только, не отсидев за попытку достичь этой мечты, положенный тюремный срок на зоне. То есть, человека могли только отпустить подыхать на «загнивающем» Западе. Это его мечту не пугало; в нем была потребность — мечтать. И, он мечтал: в детских мечтах он дорос до геологии (всего лишь до техникума), чтоб ознакомиться с окружающим миром, и расти дальше — ибо возникла потребность уже в том, чтоб описывать этот мир, и вырасти до литератора, который бы, полностью, и удовлетворил его духовные запросы. Он мечтал — это означало для него жизнь, ибо только с мечтой (он был уверен в этом): человек имеет право жить на этом свете. Без мечты человеку должно быть скучно.