Меловой Человек

Если представить себе, что этот самый мир — большой стеклянный шарик со снегом, то именно в тот день его схватил какой-то проходивший мимо бог, потряс от души и вернул на место. Даже после того, как снежные хлопья улеглись, всё уже просто не могло стать таким, как прежде. Сама суть вещей вокруг изменилась. Если смотреть на них сквозь стекло шарика, то они, наверное, остались неизменными. Но не внутри. Внутри все было уже иным.

Кстати, именно в тот день я встретил мистера Хэллорана.

Так что да, пожалуй, это начало — самое подходящее.

1986 год

— Эдди, сегодня будет дождь.

Папа любил предсказывать погоду и всегда делал это ужасно авторитетным тоном, как люди в телике. Говорил он с абсолютной уверенностью, хотя почти всегда ошибался.

Я посмотрел в окно и взглянул на чистое голубое небо — такое ясное и яркое, что я даже чуточку прищурился.

— Да что-то не похоже, пап, — прошамкал я, уплетая сэндвич с сыром.

— Потому что никакого дождя не будет. — Мама появилась на кухне внезапно и бесшумно, прямо как ниндзя. — По Би-би-си сказали, что все выходные будет солнечная жаркая погода. И никогда не разговаривай с набитым ртом, Эдди! — добавила она.

— Хм-м, — протянул папа. Он всегда так делал, когда был не согласен с тем, что говорила мама, но не осмеливался сказать об этом вслух.

Никто из нас не осмелился бы ей перечить. Мама моя была — да и остается — довольно устрашающей женщиной. Тогда она была высокой, с короткими темными волосами и карими глазами. Бывало, в них кипело веселье. Но бывало и такое, что они внезапно темнели и становились почти черными, — если она злилась. Слыхали про Невероятного Халка? Та же история. Поверьте, вы не захотели бы увидеть мою маму в ярости.

А еще она тогда была доктором. Но не одним из тех нормальных врачей, которые пришивают людям конечности, делают уколы и все такое. Как однажды сказал мне папа, она «помогала женщинам, у которых случилась ситуация». Какая именно ситуация, он не объяснил, но, наверное, так себе ситуация, раз им приходилось обращаться к врачу.

У папы тоже была работа, но он работал из дома. Писал что-то для журналов и газет. Правда, не всегда. Иногда он просто ходил и ныл, что никто не дает ему работу. Или говорил с горькой усмешкой: «В этом месяце просто не моя аудитория, Эдди».

Когда я был ребенком, мне казалось, что работа у него не такая, «как надо». Не такая, какая должна быть у папы. Папы должны носить костюм с галстуком, уходить на работу утром и приходить вечером к чаю. Мой папа ходил на работу в соседнюю комнату, сидел за компьютером в пижамных штанах и футболке, а иногда даже забывал причесаться.

Да и выглядел он не так, как все остальные отцы. У него была длинная кустистая борода и длинные волосы, которые он собирал в хвост. Он даже зимой носил рваные джинсы и потертые футболки с логотипами древних рок-групп, вроде «Led Zeppelin» и «The Who». А иногда еще и сандалии.

Толстяк Гав говорил, что мой папа — «гребаный хиппи». Наверное, он был прав. Но тогда я посчитал это оскорблением и ударил его. Он, конечно, размазал меня, как букашку, и домой я притащился с синяками и окровавленным носом.

Потом мы помирились. Толстяк Гав иногда вел себя как засранец. Он был одним из тех шумных и несносных толстяков, которые порой затмевают настоящих хулиганов. Но все же он входил в число моих лучших друзей и к тому же был самым щедрым и сердечным человеком из всех, кого я знал.

— За друзьями нужно присматривать, Эдди Мюнстр, — торжественно сообщил он мне как-то раз. — Потому что друзья — это все.

Эдди Мюнстр — это мое прозвище. Потому что моя фамилия — Адамс, почти как в «Семейке Аддамс»[1]. Конечно, пацана из «Семейки Аддамс» звали Пагсли, а Эдди Мюнстр — это из «Мюнстеров»[2], но все равно вышло складно и со смыслом, и это прозвище тут же прилипло ко мне, как это и бывает с прозвищами.

Итак, Эдди Мюнстр, Толстяк Гав, Железный Майки (все из-за его гигантских брекетов), Хоппо (Дэвид Хопкинс) и Никки — вот кто входил в нашу банду. Никки кличку не получила, потому что была девчонкой, хотя изо всех сил делала вид, что это не так. Она ругалась, как пацан, лазила по деревьям, как пацан, и дралась не хуже, чем пацан, — ну, почти. И все же она была девчонкой. Кстати, очень хорошенькой: с длинными рыжими волосами и светлой кожей, усыпанной крошечными коричневыми веснушками. Не то чтобы я ее разглядывал…

Мы все должны были встретиться в эту субботу. Мы всегда встречались по субботам и ходили друг к другу в гости, на площадку, а иногда в лес. Но эта суббота была особенной. Все из-за ярмарки. Каждый год она приезжала в наш городок и располагалась в парке у реки. И в этом году нам впервые разрешили пойти туда без присмотра взрослых.

Мы ждали этого несколько недель, с тех пор, как в городе появились первые афиши. На ярмарке бывали аттракционы: автомобильный парк, «Метеорит», «Пиратский корабль» и «Орбитер». Выглядело это потрясно.

— Все! — Я разделался с сэндвичем так быстро, как только мог. — Мы с ребятами встречаемся в парке в два часа.