Меловой Человек

— Здрасте, сэр.

— Как ты?

Я пожал плечами:

— Не знаю, честно говоря.

Была у него такая особенность, которой не обладало большинство взрослых, — ему не хотелось врать.

— Все хорошо. Ты совсем не обязан испытывать скорбь.

Я замялся. Я не был уверен, что знаю, как на это отвечать.

— Нельзя скорбеть обо всех, кто умирает, — сказал он, понизив голос. — Шон Купер был хулиганом. То, что он мертв, этого не меняет. И в то же время не делает случившееся менее трагичным.

— Просто потому, что он ребенок?

— Нет. Потому что у него не было шанса исправиться.

Я кивнул, а затем спросил:

— Это правда? То, что сказал полицейский.

— О Шоне Купере и его дочери?

Я снова коротко кивнул.

Мистер Хэллоран опустил взгляд на свои сигареты. Думаю, он очень хотел курить, но не решался на территории церкви.

— Шон Купер не был милым и добрым юношей. То, что он сделал с тобой… Многие тоже назвали бы это насилием.

Я ощутил, как кровь хлынула к моим щекам. Я не хотел об этом вспоминать. Словно почувствовав это, мистер Хэллоран продолжил:

— Но совершил ли он то, в чем обвинил его полицейский? Нет, я не думаю, что это правда.

— Почему?

— Я не думаю, что… та юная леди была в его вкусе.

— А…

Я не вполне понимал, о чем речь.

Он встряхнул головой:

— Забудь. Тебе больше незачем думать о Шоне Купере. Теперь он тебя не тронет.

Я подумал о звуке камешков, бьющих в мое стекло. О голубовато-серой коже, залитой лунным светом.

«Привет, говноед».

Я не был так уверен в этом.

Но все же сказал:

— Нет, сэр. То есть… да, сэр.

— Вот и хорошо.

Он улыбнулся и пошел прочь.

Я все еще пытался осознать все это, когда кто-то внезапно схватил меня за руку.

Я резко обернулся. Прямо передо мной стоял Хоппо. Его волосы уже растрепались, а рубашка была наполовину расстегнута. В руках он держал ошейник и поводок Мерфи. Но самого Мерфи рядом не было.

— Что случилось?

Он смотрел на меня дикими глазами:

— Мерфи. Он исчез.

— Выбрался из ошейника?

— Я не знаю. Такого никогда раньше не было. Он не такой уж вольнолюбивый…

— Думаешь, он домой побежал? — спросил я.

Хоппо потряс головой:

— Я не знаю, он же старый… Зрение и нюх у него уже так себе.

Он изо всех сил старался не поддаваться панике.

— А еще он не такой быстрый, как раньше, — добавил я. — И вряд ли ушел далеко.

Я огляделся. Взрослые все еще разговаривали. Толстяк Гав стоял неблизко, и я не мог привлечь его внимание. Железного Майки все еще не было поблизости…

И тут я увидел кое-что еще.

Рисунок на надгробии прямо возле церковных ворот. Он уже начал выцветать и слегка размылся под дождем, но все равно бросился мне в глаза. Он явно был здесь лишним и в то же время казался ужасно знакомым. Я подошел ближе. Мои конечности тут же покрыла гусиная кожа, а волосы почему-то стали сильно давить на голову.

Белый меловой человечек. Его ручки были раскинуты в стороны. На лице виднелась буковка «О», как будто он кричал. А еще он был не один. Рядом с ним кто-то грубо намалевал белую меловую собачку. Меня внезапно охватило дурное предчувствие. Очень дурное предчувствие.

Берегись Мелового Человека.

— Что это? — спросил Хоппо.

— Ничего! — тут же ответил я и вскочил. — Пойдем поищем Мерфи. Пошли!

— Дэвид, Эдди, в чем дело? — К нам подошли родители.

— Мерфи, — сказал я. — Он… сбежал.

— О нет! — Мать Хоппо прикрыла рот рукой.

Хоппо еще крепче сжал поводок.

— Мам, мы пойдем поищем его, — сказал я.

— Эдди… — начала было мама.

— Пожалуйста! — настойчиво добавил я.

Я видел, как она размышляет. Вид у нее был нерадостный, лицо — бледное и напряженное. Но, наверное, все дело было в похоронах.

Папа положил руку ей на плечо и коротко кивнул.

— Ладно, — сдалась мама. — Идите и поищите Мерфи. Когда найдете — возвращайтесь в церковь, мы будем в общем зале. Увидимся там.

— Спасибо!

— Давайте. Недолго!

Мы бежали по дороге и звали Мерфи по имени, но, наверное, зря, ведь он был глух как пень.

— Может, на всякий случай посмотрим сначала у тебя дома? — предложил я.

Хоппо кивнул:

— Да, давай.

Хоппо жил на другом конце города, на узкой улочке, где теснились дома с террасами.

Это была одна из тех улиц, где мужчины сидят на этих самых террасах, потягивая светлое пиво из банок, где по обочинам бегают малыши в подгузниках и вечно раздается собачий лай. Тогда я об этом не думал, но, наверное, потому, что мы никогда не зависали дома у Хоппо. Мы все жили в нормальных домах. Да, мой был немного потрепанным и старомодным, но все же он стоял на улице с хорошей дорогой, по краям которой росли деревья, и все такое.

Хотелось бы мне сказать, что дом Хоппо казался одним из лучших на этой улице, но это было не так. Окна закрывали пожелтевшие занавески, краска на входной двери облупилась, а крошечный дворик был весь завален битыми горшками, садовыми гномами и старыми шезлонгами.