Меловой Человек

Точно не это. Я хочу, чтобы все это оказалось каким-то нелепым кошмаром. Но реальность всегда хуже и безжалостнее кошмаров.

— Итак, Майки заплатил тебе буквально за то, чтобы ты шпионила за мной и за Никки. И зачем?

— Он сказал, что из тебя легче будет что-то вытянуть. Да и… декорации для книги.

Декорации. Думаю, именно этим мы всегда и были для Майки. Не друзьями, нет. Просто гребаными декорациями.

— А затем Никки обо всем узнала и дала тебе пинок под зад, верно?

— О да.

Вот только она и так собиралась съехать. И уже нашла работу в Эндерберри.

— И тут оказалось, что у меня здесь как раз есть свободная комната. Как удачно!

Даже слишком удачно. Мне всегда было интересно, почему тот нервный парнишка-медик в самый последний момент передумал въезжать и попросил отдать ему аванс. Но теперь у меня появилась догадка.

— Что случилось с другим арендатором?

Она скользит пальцем по ободку стакана.

— Возможно, он выпил пару рюмок в баре вместе с молодой красоткой, которая могла случайно сказать ему, что ты — старый пидарас, который обожает студентов-медиков и что ему придется запирать свою спальню на ночь.

— Дядюшка Монти[30], мать его.

— Вообще-то я оказала тебе услугу. Он такой придурок!

Я встряхиваю головой. Нет большего дурака, чем престарелый дурак. Ну или почти престарелый. Я сам беру бутылку и наливаю себе полный стакан. И выпиваю сразу половину.

— А что насчет писем?

— Я их не посылала.

— А кто тогда посылал?

Но я и сам догадываюсь, еще до того, как она отвечает.

— Это был Майки, не так ли?

— Бинго. Гран-при.

Ну конечно. Разворошить прошлое, напугать нас — все это работа Майки.

Но, похоже, его шутка обернулась против него.

— Ты его не…

— Ну конечно нет. Господи, Эд! Ты и правда думаешь, что я могу кого-то убить?

Пауза.

— Но ты прав. Я действительно пошла за ним в ту ночь.

Кое-что внезапно вспыхивает у меня в голове.

— Так это ты взяла мое пальто?

— Да холодно же было. Просто схватила его и пошла.

— Зачем?

— Ну, оно неплохо на мне смотрелось и…

— Зачем ты пошла за Майки?

— Ты мне, наверное, не поверишь, но я просто устала врать. Я подслушала ваш треп и очень разозлилась. Вот и поперлась за ним. Хотела сказать, что с меня хватит.

— И что случилось потом?

— Он посмеялся надо мной. Обозвал меня твоей мелкой шалавой и сказал, что с удовольствием добавит это в книгу «для колорита».

Старый добрый Майки.

— Я дала ему пощечину, — продолжает она. — Прямо по роже вмазала. Наверное, сильнее получилось, чем я планировала. Я ему весь нос расквасила. Он выругался, бросился ко мне, а потом споткнулся и…

— Упал в реку?

— Понятия не имею. Я не видела. Но я его не толкала.

— А пальто?

— Ну, оно было грязным, да еще и в крови Майки. Я не могла просто взять и повесить его на вешалку, поэтому засунула к тебе в шкаф.

— Вот спасибо.

— Я не думала, что ты его хватишься, думала, что потом потихоньку вытащу его и почищу, когда все уляжется.

— Ну что ж, звучит очень убедительно.

— Я пришла не за тем, чтобы убеждать тебя, Эд. Верь во что хочешь.

По правде говоря, я действительно ей верил. Но, конечно, это оставляло открытым вопрос о том, что на самом деле случилось с Майки.

— Почему ты сбежала?

— Подруга из магазина позвонила и сказала, что ты заходил, искал меня. Я поняла, что, раз ты узнал о Никки, значит, скоро узнаешь, что я тебе лгала. После этого я уже не смогла бы спокойно смотреть тебе в глаза.

Я опускаю взгляд в стакан:

— И тогда ты решила просто взять и сбежать?

— Но я же вернулась.

— За джином?

— Не только за джином. — Ее ладонь накрывает мою. Ее ногти — черные, лак облупился. — Не все было ложью, Эд. Ты правда мой друг. В ту ночь, когда я напилась, я собиралась во всем тебе признаться.

Хотелось бы мне убрать руку, но я не такой гордый. Так что я позволяю ее прохладным бледным пальцам немного полежать на моих, но затем она сама прячет руку в карман.

— Слушай. Я знаю, что не смогу все исправить, но надеюсь, это хоть чуть-чуть поможет.

Она кладет на стол маленький черный блокнот.

— Это что?

— Записная книжка Майки.

— Как она попала к тебе?

— Стащила из его пальто, когда он был тут.

— А ведь я почти поверил в твою честность.

— Я и не говорила, что во всем честна. Я сказала, что не все было ложью.

— И что в ней?

Она пожимает плечами:

— Я не особенно вчитывалась. Мне там многое непонятно, но, думаю, ты-то поймешь.

Я перелистываю страницы. У Майки почерк едва ли разборчивее, чем у меня. Тут даже предложений как таковых нет. В основном какие-то заметки, мысли, имена (и мое тоже). Я закрываю блокнот. Он может быть одновременно и очень важной, и совершенно бесполезной вещью, но лучше я разберусь с этим потом, в одиночестве.

— Спасибо, — говорю я.

— Пожалуйста.

Мне нужно узнать еще кое-что.

— Зачем ты навещала отца? Какое это имеет отношение к Майки и его блокноту?

Она удивленно смотрит на меня:

— Что, уже провел маленькое расследование?

— Да. Немного.

— Н-да. В общем, к Майки это отношения не имеет. Это было нужно мне. Смысла никакого, ясное дело. Он, мать его, и понятия не имел, кто я. Но это ведь и к лучшему, да?

Она встает и поднимает с пола рюкзак. К нему привязана палатка.