Мельранские истории

Внезапно рука пострадавшего соскользнула с носилок и едва ощутимо коснулась моей. Я вздрогнула: пальцы полумельранца еще хранили тепло.

Пострадавший застонал – очень тихо, надсадно и… открыл глаза. Наши взгляды встретились. Он моргнул, веки закрылись, тело обмякло. Потерял сознание… Но этот взгляд… он решил для меня все.

Я бросилась к худенькой медсестре – она ожидала в машине с капельницей наготове. Сидела на специальной скамейке и почти не шевелилась. Но едва пострадавшего поднесли поближе – ожила в мгновение ока. Пока она осторожно вводила катетер в вену раненого, я запрыгнула в машину. Кроссовки тихо звякнули о металл пола. В нос ударил запах железа и соли. Кровь…

– Что? Вы? Куда? – затараторила медсестра, оглядываясь в поисках коллег. Они вытащили из кабины машины службы спасения красные чемоданчики и заспешили к нам.

Понимая, что времени совсем нет, я принялась городить первое, что пришло в голову.

– Девушка… пожалуйста… Я его любовница. У меня муж… он очень стар… Не могу бросить… Пожалуйста… сообщите, что и как…

Медсестра изучала мое лицо, словно хотела прочесть на нем правду. Вздохнула и вытащила малюсенький розовый сотовый. Такими можно пользоваться, только увеличивая и экран и клавиатуру виртуально.

– Давайте номер, – бросила она, кивнув в сторону санитаров. Здоровяки в синих футболках и штанах доставали из чемоданчиков какие-то приборы. Наверное, чтобы диагностировать пострадавшего еще по дороге. – Меня зовут Маргарита…

Быстро продиктовала номер и выскочила вон. Теплый ветер обдал с ног до головы, но я задрожала как от лихорадки. Задняя дверца машины беззвучно захлопнулась, и авто взмыло ввысь. А уже спустя минуту растворилось в полноводной реке трассы… Я села в такси и, кивнув счетчику, словно соглашаясь на сумму, едва слышно выдохнула.

– Продолжаем путь…

И потянулись длинные недели…

Каждое утро начиналось со звонка Маргариты. Новости день ото дня становились все неутешительней.

Но я знала это и так. Просто ждала часа икс… Своего часа… Момента, когда смогу воскресить его…

* * *

В тот самый день я проснулась в небывалом воодушевлении. Знала, что случится. И чудилось мне, даже солнце светило в окна как-то по-особенному тепло. Согревало и обнадеживало. Ежеминутно я ждала звонка Маргариты. Ожидание коротала за простыми, но порой такими важными житейскими заботами – уборкой, готовкой, мытьем посуды.

Телефон зазвонил как раз в тот момент, когда я помешивала борщ. Я обтерла руки о полотенце и приготовилась слушать, заранее зная, о чем пойдет речь. Маргарита говорила тихо, вкрадчиво, будто стеснялась новости, что планировала сообщить:

– Мне очень жаль… мы сделали все, что могли, – тянула она.

Я закусила губу, чтобы не поторопить Маргариту.

– Сегодня в половине двенадцатого его отключат.

Я молчала в трубку, суматошно соображая, как ее попросить. Но Маргарита сделала все за меня.

– Приходите попрощаться. Я проведу, – сказала еще тише. – Четвертый этаж, хирургия. Я буду ждать вас в два часа.

– Но он ведь уже… – Язык не поворачивался договорить.

– Нет, он умрет не сразу. Вы успеете попрощаться – Маргарита отключилась.

Я бросилась вон из квартиры и уже через двадцать минут стояла перед городской больницей.

Вокруг раскинулся нерукотворный парк. Ветер перебирал ветки деревьев, как гитарист – струны. Здесь пахло жизнью – прогретой на солнце хвоей, медовой пыльцой и росой, хотя она уже почти просохла.

– Ой, вы здесь? – послышался сзади голос Маргариты. – Отлично, я вас лучше черным ходом…

Она потянула меня за рукав. Травяной ковер щекотал лодыжки. Мы обогнули здание больницы, и Маргарита открыла железную, похожую на гаражную, дверь.

Мы взбежали по белой лестнице – такой новой, словно по ней не ступала нога человека. И Маргарита решительно отворила еще одну дверь. Небольшую, деревянную. В лицо так пахнуло запахом лекарств, что захотелось расчихаться. Маргарита потянула меня за собой, и мы вошли в длинный просторный коридор.

Белые стены словно светились под ослепительными лучами ламп, пол, выложенный теплой кафельной плиткой, шуршал под ногами. Сновали туда-сюда деловитые медсестры и серьезные врачи. Санитары прогрохотали мимо тележкой, накрытой белой простыней. То ли с лекарствами, то ли с аппаратурой для стерилизации.

Маргарита затащила меня в комнату, на двери которой было написано «сестринская».

– Минуточку, – бросила суетливо и юркнула наружу.

Какое-то время я стояла посреди просторной комнаты с двумя серыми диванами и плоским экраном в полстены. За окном пролетела голубая птица с желтым пятном на голове, что-то крикнула в мою сторону и унеслась прочь.

Маргарита вернулась, пряча глаза, и сунула мне в руки белый халат. Я торопливо надела его. Маргарита снова схватила меня за рукав и вывела в коридор. Мы почти пробежали до середины, когда провожатая впихнула меня в палату.

И я… застыла, оцепенела… Похолодела изнутри. Койки уходили вперед ровными рядами. Сколько их? По десять в ряду? Двадцать? На них лежали даже не гуманоиды… тела в коконе трубок. На стенах мигали и пикали приборы. Тихо-тихо, словно боялись нарушить тишину.