Memento

Кролики писают от восторга. Браво, браво. Господи, скорей бы уж Рихард отслюнявил бабки, да убраться отсюда. С этими психами пообщаешься, белому свету не рад.

Наконец Рихард поднимается и идет в кухню. Михал за ним.

— Ну, сколько? — не выдерживает он.

— Девятьсот. Больше никто не даст.

— Не так чтобы много, — хмурится Михал.

— Зато безопасно, — улыбается Рихард.

Михал кивает. Что нам еще остается?

— Бабки в комнате, — говорит Рихард и проскальзывает мимо Михала назад.

Звонок в дверь.

— Кто это? — Рихард замирает на пороге.

Как в прошлый раз, проигрыватель мгновенно умолкает.

— Роман? — спрашивает Гонза.

Рихард качает головой:

— Я ему запретил сюда соваться.

Снова звонок.

Рихард белее полотна.

— Не та прозвонка, — шепчет он, как и тогда.

— Откройте! Милиция!

Совсем не как в тот раз.

— Черт! — вырывается у Гонзы. Он хватает лежащий на столе пузырек, открывает окно и швыряет на улицу.

Рихард кидается к ящику кухонного стола.

— Отзыньте! — лает он на перепуганных кроликов, которые мечутся по комнате, словно по палубе тонущего корабля, на котором нет спасательных шлюпок.

— Вы слышите? Открывайте! — раздается за дверью.

И вот уже в квартире трое незнакомых мужчин. Двое в милицейской форме.

Рихард пятится в комнату, стараясь засунуть под кровать ящичек, полный лекарств и пузырьков без надписей.

Один из троицы, естественно, это замечает.

— Отлично. Вы хозяин квартиры, не так ли?

Рихард кивает.

— Придется кое-что объяснить. — Мужчина в штатском осматривает комнату. — Приятное общество, — улыбается он. — Весьма рад видеть вас здесь в таком составе. Остальные, разумеется, тоже ответят на наши вопросы.

Сердце у Михала колотится так, будто он бежал без передышки несколько часов. В таком состоянии мне и несколько минут не пробежать, понимает он. Уголком глаза Михал следит за Евой, которая тихонько, незаметно продвигается к двери в кухню. Неужели надеется спрятаться?

Поздно!

— Куда это вы, барышня? — не без иронии интересуется штатский.

Всего одна секунда.

Ева неожиданно прыгает к двери и захлопывает ее за собой.

Мгновение спустя один из троицы бросается в сторону кухни, но там уже проворачивается ключ.

— Откройте! Слышите? Откройте!

Мужчина в штатском бьет в стеклянный проем двери. С грохотом летят осколки. Посреди кухни стоит Ева. В руке туба из-под лекарства. Вторая, уже пустая, валяется на полу.

— Меня вам не заполучить, — улыбается она милиционерам. А глаза уже жутко, неестественно пустые.

— Ты что проглотила? — Человек в штатском наклоняется за тюбиком. — Вот дура-то!

Он хватает упирающуюся Еву за плечи.

— Помоги снести ее в машину! — оборачивается он к одному из своих. Они хватают Еву, которая безуспешно пытается вырваться, и несут к двери.

Михал слышит, как тот, в штатском, бросает на бегу милиционеру:

— Отвезем ее в больницу. Придется тебе остаться одному в этом обществе. Я подошлю ребят…

Ева лягается, беспорядочно машет руками и извивается, как червяк, в руках тех двоих. Хлопанье двери.

В комнате пятеро против одного. До этого момента вся компания словно онемела от страха. Но при таком раскладе?

Гонза встал. Оба кролика вдруг очутились рядом с ним.

Мужчина в форме попятился к двери.

— Не двигаться! Предупреждаю!

Рихард рухнул на постель. Тряпка. Ни на что не годная тряпка. Плечи вздрагивают от громких рыданий.

Сердце у Михала колотится как никогда.

Ощущение отчаянной беспомощности.

Как бы сговориться с теми тремя… Может, хоть кому-нибудь удастся свалить… Меня-то почти наверняка заложит Ева.

Человек в форме, словно прочитав мысли настороженно следящей за ним четверки, сжимает дубинку.

— Спокойно!

Все. Момент упущен. Гонза расслабил мышцы. Вместо изготовившегося к прыжку тела — пижонская поза. Один из кроликов сел.

— Ну и кретины же мы! Столько клевого кайфа зря пропадает, — вдруг говорит Гонза, пристально глядя на человека в форме. — Нас тут вон сколько, а мент всего один…

Он отлично понимает, что тот ни за что не отлепится от двери. Без прикрытия сзади никаких шансов у него нет. Медленно, очень медленно Гонза сползает на пол.

— Брось это, — приказывает милиционер. — Слышишь?

Одним движением Гонза вытаскивает из-под кровати ящик с кайфом.

— Да подходите вы, дурье! — кричит он.

— Убери лапы! — орет милиционер.

— Все сразу! — командует Гонза. — Не может он всем сразу дать по морде. Разве что одному! Дошло наконец?

Гонза завладевает пузырьком со знаменитым «сердечком любви». Воодушевленные его примером, кролики кидаются к ящику.

— Назад! Отставить! — тщетно призывает милиционер.

А что еще нам остается? Михал хватает пачку таблеток и мигом высыпает их в рот.

Пожалуй, это последняя доза черт знает на какое время. Теперь не покайфуешь, думает Михал. Еще несколько минут — и придет подмога, которую обещал тот тип в штатском.

Точно двенадцать минут.

— Ну, что здесь происходит?

— Благодать! — прыскает Гонза. Он лежит на полу, тупо вперившись в потолок. И дураку понятно, что он уже ни черта не соображает.

Нет, это не ночной кошмар, не сон, который за последний месяц снился раз сто, а голая реальность. И ничего нельзя изменить. Стрекот пишущей машинки. Стол завален всякой ерундой из карманов.