Memento

Что за чрезвычайное собрание? Все еще в тренировочных, разгоряченные бегом в конце зарядки. Потные, тяжело дыша, пациенты жмутся по стенам комнаты. Внутри круга — белые халаты врачей.

Михал чувствовал, как что-то перекатывается в пустом желудке. Словно потревоженный зверь.

— Итак, нам стало известно, что вчера ночью один из вас с помощью простыни, опущенной из окна туалета второго этажа в сад, поднял какой-то привязанный к ней сверток, судя по всему, с наркотиками. Кто это был? — Пронзительный голос главврачихи, вообще-то маленькой улыбчивой тетки. — Прошу выйти тех, кто участвовал в этом деле!

Алкоголики с нелепо открытыми ртами блуждают взглядами с одного на другого.

— Естественно, процентов на девяносто девять это относится к токсикоманам. Итак, прошу. — Главврачиха обращается к группке, окружившей Рихарда.

Михал, к счастью, стоит с другой стороны. Он чувствует, как бледнеет.

Заметят? Не заметят? Вдруг подумают, что это доказательство моего участия в такой заварухе? Нет, не могут же они так!

Мучительная тишина, нарушаемая лишь трелями птиц в саду.

— Вероятно, вы хотите вынудить нас к унизительному осмотру всех? Кое у кого наверняка обнаружится свежий след укола. Сомневаюсь, что можно выдержать и не попробовать наркотик, раз уж он в твоих руках и ты все равно рискуешь. Ну? Не проще ли во всем признаться?

Тишина. Только тиканье часов на чьей-то руке.

— Неужели вы оказались настолько предусмотрительны, что не вкололи наркотик, а ввели перорально? Едва ли, ведь это означает меньший эффект от той же дозы, не так ли? Но даже в этом случае… Мы можем послать на анализ мочу каждого из вас. В лаборатории точно определят любое вещество, которое вы приняли в течение последних семи дней. Ну что? Может, проще во всем признаться?

Рихард и Мартин уставились в пол. Только молниеносный взгляд Рихарда в сторону Михала.

Но я ничего не говорил. Честно! Тишина становится невыносимой. Натянутой, как струна.

— Ну, ладно. Прошу всех по очереди ко мне в кабинет: Ондржей, Томаш, Михал, Мартин, Рихард…

Всего несколько секунд. Шеренга полуголых фигур в кабинете главного врача. Та определила почти мгновенно. И вот уже тащит едва успевших одеться Рихарда с Мартином в комнату, где собрались все пациенты больницы. Выталкивает их в середину круга.

Я тоже мог бы стоять там, осознает Михал. А вдруг они думают, что это я настучал? Бред. Я и понятия не имел ни о какой спущенной простыне.

— Ну, что вы на это скажете? — снова начинает главврачиха.

— Это ошибка. Мы ничего не принимали, — провозглашает Рихард.

Думает сыграть на том, что токсикологический анализ не из простых и лаборатория не успевает выполнять все заказы, соображает Михал.

— Нет? Сейчас вы готовы отказаться от собственного носа между глазами, а? Вчера вы оба получили по дозе, а теперь набрались нахальства и твердите, что ничего об этом не знаете? Остальные, разумеется, тоже не знают? — Главврачиха оглядывает комнату. — В самом деле? Кто еще спит в той же палате?

Робко поднятые руки.

— И никто ничего не заметил?

— Нет, правда, мы ничего не принимали, — смелеет Мартин.

— Конечно. Застань я вас даже со шприцем в руке, вы бросите его на пол и будете убеждать, что в жизни ничего такого не видели. Ладно. Прежде чем продолжать, отправим вашу мочу на анализ.

Лечь поудобнее, расслабиться, закрыть глаза… Сосредоточиться на мысли: я совершенно спокоен.

Как вообще можно после такого расслабиться?

— Сосредоточьтесь только на том, что вы ощущаете в данный момент…

Тоска по Еве. Быть наконец с ней.

— Теперь следующее упражнение: ваша правая рука тяжелая, правая рука тяжелая… Левая рука тяжелая, левая рука…

А если все же всплывет, что я их видел?

Левая рука тяжелая…

— Вы ощущаете эту тяжесть?

Михал чувствовал страшную тяжесть. Словно громадный камень придавливал его к земле. Но совсем не в руках. И вовсе не потому, что он этого хотел.

— Отлично.

Неужели вот так все и должно было закончиться?

— Сегодня попробуем запомнить ощущение тепла, — словно издалека доносится до Михала голос психолога. — Представьте себе: по вашей правой руке струится приятное тепло… Правая рука приятно теплая…

И вот это должно мне помочь? От наркотиков!

Господи, хоть бы уж все было позади!

Снова как в зале суда. Голос, полный иронии.

— Мне очень жаль, уважаемые, но в вашей моче обнаружен опиат.

Мартин с Рихардом на возвышении, остальные на стульях вокруг. Главврачиха прохаживается по черте, разделяющей публику и исполнителей этой пародии на суд.

— Вы обязаны в конце концов признаться, кто принимал участие в контрабанде наркотических веществ в больницу!

Пауза, словно минута молчания в память усопших.

— Вы, Рихард? — Главврачиха снова поворачивается к нему.

— Я — нет.

— И как вы это расцениваете?..

Пожатие плечами.

— Значит, оба?

Рихард снова вертит головой.

— Мартин?

— Нет.

— Не ломайте тут перед нами комедию! Хочу напомнить, что в больнице все же имеется место, где вы не получите доступ к наркотикам. Изолятор в отделении для буйных! — Главврачиха обращается к аудитории: — Лично я никому не рекомендую попасть туда. Вы знаете, что это за изолятор, Рихард?