MEMENTO, книга перехода

Анна, вы понимаете: и сам Бог не ответил бы на вопросы, которые вы мне задаете, с той степенью подробности, какая нужна. И это притом, что вы описываете ситуацию, которая раньше или позднее, так или эдак, приходит в каждую семью и к каждому человеку в отдельности. Никто к этому не бывает готов.

Чтобы хоть чуть-чуть приблизиться к конкретике тех задач, которые вы сейчас перед собой ставите, нужно получить еще уйму информации – о вашем дяде, о вашей маме и о вас, полностью погрузиться в вашу жизнь и семейную историю, в характеры каждого, в состояния каждого, в мировоззрение, веру или неверие каждого… И все равно: не найти алгоритмов, не составить пошаговых инструкций, не прописать рецептов для проводов человека из этого мира в иной и для поддержания духа его близких. Только вдохновенное действие свободной любящей души может находить верные решения – каждый день, каждую ночь, каждый миг.

При всем том – и именно потому, что инструкций нет и рецепты отсутствуют – прочитав ваше письмо, уверенно говорю: несмотря на всю вашу растерянность, моменты ужаса и кажущегося бессилия, вы вполне готовы к исполнению той миссии Провожатого, которая сейчас на вас возлегла. Готовы – так, как только может быть готов человек в вашем положении. Совершенно правильно настроены. Быть с близкими, продолжать их любить и поддерживать всей душой. Вот и все.

Прибавить к имеющемуся остается единственное: доверие своей душе и Духу, ее питающему. Веру в свои силы, которых вы еще не знаете. Силы эти откроются и вовсю заработают, когда вы будете непосредственно делать то, что требуется в каждый момент: «глазки боятся, а ручки делают». И слова придут, и нужные интонации, и правильные решения – все, что надо. И люди в помощь придут – кто в трудное время «пропадает», тому туда и дорога – другие найдутся. Жить смело и не суетиться излишне.

С дядей – никаких спецобъяснений. Как можно меньше разговоров на медицинские темы. Собрались его побаловать после выхода из больницы? – отлично, развлекайте и балуйте. Относительно серьезности его положения и наиболее вероятного исхода – если будут вопросы «я скоро умру? – я умираю? – сколько мне осталось?» – достаточно краткого и простого «не знаю». Это не будет ложью. По высшему счету вы и вправду не знаете, как и никто не знает, что МОЖЕТ быть дальше. Всегда ведь есть какая-то, быть может, ультрамикроскопическая, но есть – вероятность отсрочки ухода, отсрочки, приравниваемой нашим глубинным существом – душой – к бесконечности. Приравниваемой не без оснований: каждое мгновение – семечко вечности, зародыш ее, прорастающий другими мгновениями; за один миг может произойти как смерть, так и бессмертная, неуничтожимая жизнь.

В подготовке к финишу земной дистанции никому не обойти вечного вопроса: а что Там, за чертой? – тьма, пустота, абсолютное ничто? – или Что-то – какое-то преображенное продолжение, новое начало, другая жизнь, инобытие?

Вопрос этот мятется в душе и стучится в сознание, даже если не задается ни другим, ни себе, оттесненный, забитый страхом и суетой, – прорывается, проползает… Если ответ у сознания есть, – какой бы ни был, – можно считать, что подготовка уже началась. Психологически легче уходить из жизни тем, кто верит, что «не умрем, но изменимся», – тогда это не уход, а переход.

Если такой веры нет, а есть убежденность, она же и вера, что смерть – полное исчезновение, – тоже все-таки безнадега не полная, есть зацепка за вечность. Можно верить, и это не иллюзия, что все твои добрые дела, сделанные за жизнь, даже самые незаметные, продолжают свое действие в тех, кто остается здесь. Что свет добра передается дальше и дальше. Что световая эстафета рода людского продолжится, и есть шанс, что продвинутые потомки воскресят не только память о тебе, сколь угодно полную, но и где-то за далями веков тебя самого, вполне материальным образом – воспроизведя твой генетический код. В это верил и провозгласил как цель человечества – «воскрешение отцов» – великий русский мыслитель и пророк Николай Федоров, перед которым преклонялись такие гиганты российской культуры и мысли, как Владимир Соловьев, Лев Толстой…

Стоит ли говорить обо всем этом с дядей, с мамой? По своей инициативе не стоит, но если сами заведут разговор, наведут на тему – стоит, и очень. Может быть, по милости небес дядя ваш уйдет в иной мир быстро и легко, как-нибудь во сне, или в бодрствовании, но при занятости сознания совсем другим, или в погружении куда-то в бессознательное… Вам остается лишь быть открытой всему возможному и действовать по обстоятельствам и по подсказке души.

Дай Бог вам душевных сил.

Ответ на ответ.