MEMENTO, книга перехода

Мальчик тот был довольно способным, учился легко, любил читать, писал грамотно, почти без ошибок (в письме едва ли не единственная: «Пионерская правда» – с маленькой буквы и без кавычек). Спорт любил, был энергичен, жаждал всяческого движения. Избалован не был, привык помогать по дому.

И вот здоровый ребенок пишет письмо, концовка которого кричит, что из-за невыносимой душевной боли ребенок этот находится на грани самоубийства – в пресуицидном кризисе.

Позвольте, а что за повод? Подумаешь, отец отругал незаслуженно, кого ж не ругают. Не избил ведь, не обматерил. Подумаешь, отобрали коньки, часы, самописку какую-то. Что за истерика? На жалость решил взять мамочку, чтобы воздействовала на папу. А ведь мама в больнице лежала, сердце обследовали, мог бы и пожалеть, поберечь от своих жалоб. Эгоист саможалейный, жестокий манипулятор.

Кто так подумает, будет прав. Да, со своей взрослой каменной колокольни будет несокрушимо прав. Детские переживания – пустяки, бурьки в стакане воды, а слез, а соплей, а крика! Что чувствуют взрослые, как им жить тяжко – нуль понимания, нуль желания понимать. И уж чего только не выкинут, чтобы добиться своего и потрепать нервы. И с крыш прыгают, знаете ли, и вешаются, чтобы произвести впечатление и поманипулировать.

А я помню… При той скудной жизни, которой жили тогда дети рядовых советских людей, и часы, и самопишущая ручка были для мальчика драгоценностями. И коньки были счастьем. Кусочком свободы. Кусочком любви.

Трудновато это уже представить себе, но так было. И сейчас так: в самом незначительном, на взгляд взрослых, предмете может сосредотачиваться для ребенка вся радость жизни.

И когда подаренная радость вдруг подарившими же отнимается, когда исчезают маленькие, пустяшные, но для ребенка огромные и сверхценные источники душевной подпитки – возникает не-могу-больше-жить.

Я помню, помню… Коротенькая, еще почти не бывшая жизнь подошла к воронке, утягивающей в черную дыру. И потом это повторялось…

Настоятельно уверяю, что папа мальчика не был жестоким, не был тупым душевно – напротив, был добрым, отзывчивым, любящим, умел быть и веселым, и нежным. Был всего лишь родительски необразованным. Был, армейски выражаясь, психологически рядовым необученным. Честным тружеником, с обыкновенными житейскими зависимостями и тяготами, обыкновенной усталостью и раздражением. Сына воспитывал в убеждении, разделявшемся целым обществом, что главное – дисциплина, что прежде всего нужна требовательность, что нарушения должны подлежать наказанию. Любил мальчика своего. И думал, что понимает.

Мальчик из тех лет (не только из этого эпизода) вынес душевные шрамы, которые иногда воспалялись. Невыносимая, толкающая в воронку душевная боль с чувством безысходного одиночества, пробив однажды дыру внутри, возникала потом опять, уже по другим поводам, и во взрослости пару раз едва не…

Случай обычный и, Божьей милостью, благополучный. Остается добавить, что мальчиком этим был я. Стыдился потом, что написал маме это письмишко. И папа успел понять, в чем был неправ.

Неуслышанные мольбы горячие заметки об эпидемии детских самоубийств 2012 года

Каждый день это случается. Ежесуточно на территории России в среднем три – четыре ребенка убивают себя, десять как минимум пытаются это сделать. Россия на первом месте по уровню детско-подростковых суицидов в Европе и на третьем в мире (после Казахстана и Белоруссии – других двух постсоветских республик). При этом процент подростков, находящихся в состоянии депрессии, у нас оценивается в 20 %, а среднемировой – 5 %.

В 2012 году среднегодовая «норма» подростковой самоубийств у нас оказалась превышена только за две первых недели февраля.

Вот небольшая часть этого скорбного списка на 14 февраля.

Лиза Пецыля и Настя Королева, 14 лет, Московская область, Лобня. 7 февраля, взявшись за руки шагнули с крыши 14-этажного дома.

Девочки не хотели слышать укоры за прогулы в школе. В предсмертных записках написали, что им легче умереть.

Саша Филипьев, 15 лет, Москва. 8 февраля выпрыгнул из окна своей квартиры на 17 этаже после ссоры с отцом. Мальчика обвиняли в кражах у одноклассников.

Айсхан Слепцов, 13 лет, Якутск. 9 февраля повесился. По словам источника, мальчик переживал разлуку с отцом после развода родителей. Известно, что незадолго до гибели мальчик потерял I-Pad – подарок отца.

Семиклассник (имя осталось неизвестным), Амурская область. 10 февраля повесился. Предположительная причина: запрет посещать социальные сети из-за низкой успеваемости.

11-летний мальчик (имя неизвестно), Красноярск. 10 февраля повесился. Причины неизвестны.

Диана Сивакова, 15 лет, Москва, 11 февраля выбросилась с 23-го этажа дома неподалеку от своей школы. Диана знала о самоубийстве девочек в Лобне. По словам родных и друзей, считала такое поведение глупостью. У самой Дианы дома были нелады с родственниками.