МЕМНОХ-ДЬЯВОЛ

Я запел хвалебный псалом. И как только я начал его исполнять, частицы материи, словно отторгнутые от меня ангельским голосом, постепенно стали исчезать, растворяться… Я встал во весь свой ангельский рост, расправил крылья и вознес к небесам гимн, прославляя Господа и благодаря Его за то, что Он позволил мне испытать в объятиях этой женщины…

Прозвучавший над моей головой голос Бога был тихим, но исполненным гнева и ярости.

«Мемнох! - рек мне Господь. - Ты принадлежишь к сонму ангелов! Что делает ангел, сын Божий, в компании дщери человеческой?»

Прежде чем я успел ответить, свет исчез, и меня закружил стремительный поток воздуха, заставивший затрепетать мои крылья… Я взглянул вниз и увидел, что женщина уже далеко, на берегу моря. Став свидетельницей непонятного, необъяснимого явления, она в ужасе мчалась прочь.

Она убежала, а я оказался на небесах, пред вратами рая. И вдруг я осознал, что впервые эти врата обрели в моих глазах форму, то есть я увидел их так, как видел, например, ты. А потом эти врата с грохотом захлопнулись передо мной, и божественная молния низвергла меня с небес. Я падал столь же стремительно, как падал и ты в моих руках. Только я был один. Я рухнул вниз, невидимый, но исцарапанный и изломанный, и зарыдал, уткнувшись лицом в мокрую землю.

«Ты, Мой наблюдатель, посланный Мною на землю ангел-хранитель! Что ты натворил?» - тихо, но отчетливо прозвучал возле самого моего уха голос Господа.

Я продолжал рыдать и никак не мог успокоиться.

«Господь, Бог мой! - сквозь слезы молил я. - Это какое-то ужасное недоразумение… Позволь мне… Позволь мне объяснить…»

«Оставайся среди смертных, которых ты так любишь! - ответил Бог. - Отныне пусть они будут твоими советчиками. Ибо Я не желаю ни видеть, ни слышать тебя до тех пор, пока гнев Мой не остынет. Сжимай в своих объятиях плоть, которую ты жаждешь и которой ты запачкан. И не появляйся Мне на глаза, пока Я сам не пошлю за тобой - если сочту нужным!»

Вновь поднялся вихрь, а когда я перевернулся на спину, то увидел, что лишился крыльев, вновь обрел плоть и выгляжу как обыкновенный человек.

Тело мое снова стало таким, каким я его для себя создал, - Всемогущий проявил милость и восстановил его до последней клеточки. Я остался лежать на земле и только стонал, испытывая нестерпимую боль и чувствуя, как печаль разрывает на части душу.

Никогда прежде не приходилось мне плакать так, как плачут люди. Голос мой был негромким. Я не испытывал ни колебаний, ни отчаяния. Я по-прежнему оставался самоуверенным ангелом, ибо не сомневался, что Господь не лишит меня своей любви. Да, Он был разгневан, но что из того? Он и прежде не раз на меня сердился.

Меня мучило лишь сознание того, что я отвергнут Господом, что мне запрещено появляться на небесах без Его разрешения, что я лишен права покидать свою плотскую оболочку. Я сел и попытался воздеть руки к небу, однако, несмотря на все усилия, не смог это сделать. И тогда меня вновь охватило такое острое чувство неизбывной печали и полного одиночества, что я мог лишь понуро опустить голову и застыть в молчании.

Наступила ночь. Зажегшиеся на небосводе звезды казались бесконечно далекими, словно я никогда не бывал на небесах. Я закрыл глаза, и вдруг до ушей моих вновь донеслись плач и стенания заключенных в преисподней душ. Они окружали меня, голоса их слышались все ближе, они спрашивали, кто я, чему они стали свидетелями и за какие проступки я низвергнут на землю. Если мое предыдущее посещение было окутано тайной и перевоплощение осталось незамеченным, то теперь Господь буквально вышвырнул меня из рая, и все могли видеть, как я почти мгновенно превратился из ангела в обыкновенного человека.

Вся преисполняя шумела и бурлила в поисках объяснений.

«Боже! - молил я. - Помоги! Посоветуй! Что должен я им сказать?»

И вдруг я ощутил запах женщины. Обернувшись, я увидел, что она осторожно подкрадывается ко мне. Заглянув в мое залитое слезами, искаженное болью и страданием лицо, она уже намного смелее подошла ближе, прильнула ко мне грудью и все еще дрожащими руками обхватила мою голову…

ГЛАВА 13

Она отвела меня на стоянку. Мужчины и женщины, сидевшие у походных костров, кинулись мне навстречу. Я знал, что обладаю ангельской красотой, и меня не удивляли их восхищенные взоры. Но хотел бы я знать, что, во имя неба, у них на уме.

Меня усадили, поднесли еду и питье. Это было кстати, ибо три дня подряд я пил только воду и ел попадавшиеся кое-где в лесу ягоды.

Я уселся рядом с ними, скрестив ноги, и отведал жареного мяса, и она, моя женщина, моя дщерь человеческая, прильнула ко мне, словно подзадоривая каждого бросить нам вызов.

А затем, поднявшись на ноги и вскинув вверх руки, она громким голосом возвестила всем о том, что видела. Язык ее был прост. Но у нее достало слов рассказать, как она наткнулась на меня на морском побережье и увидела, что я наг, и как отдалась мне, повинуясь священному долгу и понимая, что я не могу быть обитателем земли.