Меморист

Камень снова опустился Девадасу на голову, на этот раз с еще большей силой. Он раскинул руки, роняя их на землю. Перед ним раскрылся бесконечный мрак. Сколько бы любимых он ни потерял, сможет ли он сделать с другими то, что было сделано с ним самим? Сможет ли стать тем, кто разорвет тонкие нити, связывающие людей между собой во времени, сквозь время?

«Сделай то, что должен. Сделай это прямо сейчас!»

Почувствовав внезапный прилив решимости, Давид схватил провода, семтекс и взрыватель, но вместо того чтобы соединить их вместе, сделал одно последнее усилие и запихнул все в колодец, в ту полость в скале, куда он выпускал крыс, в тот самый канал, по которому распространялась музыка.

Ему нужно было торопиться. Его компьютер настроен меньше чем через час разослать в автоматическом режиме статью в ведущие информационные издания. Сохранялась крошечная вероятность, что он успеет вернуться в гостиницу и помешать этому. У него оставалось всего пятьдесят четыре минуты, чтобы выбраться отсюда, подняться на поверхность и поспешить в гостиницу, если он собирался сегодня вечером спасти свою жизнь. А ведь совсем недавно Давид и предположить не мог, что собственная жизнь будет иметь для него какое-то значение.

ГЛАВА 102

Четверг, 1 мая, 20.27

Меер стояла в левом углу сцены, глядя на то, как полицейские уводят Себастьяна Отто. Позднее будет время разобраться в происшедшем и в том, какие последствия будет иметь то, что здесь, в Вене, он сегодня заставил тысячи людей вспомнить жуткие, страшные события из предыдущих жизней. Давно прожитых и оборвавшихся.

Не раз отец, пытаясь объяснить дочери таинственный свет мудрости, описывал, как после смерти душа покидает тело в виде луча чистого света, рассыпающегося на тысячи осколков, а затем каждый из этих осколков возвращается в другое время в виде новой души. И высшая цель заключается в том, чтобы когда-нибудь все эти осколки снова собрались в единое целое.

Чья душа обитает в теле Себастьяна? Действительно ли это один из осколков той самой души, которая когда-то жила в Арчере Уэллсе? Все указывает на это. Сначала Арчер, а затем Отто поддались низменным, корыстным устремлениям, осквернив предназначение флейты. Ну почему он не смог усвоить кармический урок? Что он так и не смог понять? И почему при этом пришлось страдать многим? Неужели Меер было предначертано дать ему возможность сделать верный выбор, исправить прошлые ошибки?

Если и так, то она лишь помогла Себастьяну ошибиться еще раз.

Вдруг Меер почувствовала, как ее сзади схватила чья-то рука. Сильная и уверенная. Прозвучавший участливый голос был ей знаком.

— Думаю, нам пора уходить, Меер.

Услышав голос Малахая, она обессиленно обмякла, но он помог ей удержаться на ногах.

— Позволь, я тебе помогу. Теперь я позабочусь обо всем. Просто следуй за мной.

— Она у меня… — Меер показала ему флейту.

— Знаю. Просто крепко держись за меня, и я уведу тебя отсюда.

— Вам известно, что произошло?

— Меер, — прошептал Самюэльс, — нам нужно поторопиться. Мы должны доставить флейту в безопасное место. Ты ведь это понимаешь, так? Нам нужно защитить «инструмент памяти».

Он говорил ласково, нараспев, увлекая Меер прочь от полицейских и Себастьяна.

Они уже вышли за кулисы, и тут девушка, державшая руку психиатра обеими руками, вдруг поняла, что он еще не знает о ее отце.

— Малахай…

— Сейчас нельзя останавливаться для разговоров. Нужно незаметно вывести тебя и флейту отсюда. Пожалуйста, следуй за мной. Все выходы из зрительного зала перекрыты, чтобы полиция могла хоть как-то упорядочить этот исход. Нам придется воспользоваться служебным выходом.

Впереди пробежали трое музыкантов, и Малахай, рассудив, что им известно, где выход, последовал за ними, увлекая Меер все глубже в недра пространства за сценой. Крики и стоны, доносившиеся из зрительного зала, теперь звучали глуше, и молодая женщина слышала звуки шагов по бетонному полу, своих и Самюэльса. Завернув за угол, они обнаружили, что остались одни. Музыканты их далеко опередили. После громкого шума полная тишина показалась особенно гнетущей.

— Сюда, — сказал Малахай, поворачивая направо в направлении красного указателя выхода, горящего в самом конце длинного коридора, погруженного в темноту.

Когда он заметил двух охранников по обе стороны от массивной металлической двери, разворачиваться назад было уже слишком поздно.

— Выходим на улицу. Не старайся показать себя храброй. Наоборот, очень хорошо, что ты в полном смятении, — шепотом произнес Малахай. — Так и должно быть. Единственное, о чем я прошу, — это веди себя так, словно ты всегда пользуешься этим выходом. Не сомневаюсь, сейчас уже всем известно о том, что преступник задержан. Не думаю, что охранники кого-то ищут. Вероятно, они здесь, просто чтобы поддерживать порядок. Если тебя остановят и попросят показать, что ты несешь, покажи им флейту, скажи, что ты на ней играешь, что ты из оркестра.

Стиснув костяную трубку, Меер пыталась зацепиться за слова Самюэльса, воспользоваться ими, чтобы удержаться в настоящем, однако время расплывалось.