Мемуары

Первоначально допрашиваемая назвалась "Фейгой", что на идише значит "фиалка". Потом она назвала себя Фаней Каплан, что означает "жрец", но уже по-польски. Когда стали проверять ее личность, то выяснилось, что настоящее имя подозреваемой - Дора Ройдман. Она родилась в 1890-м году в семье волынского цадика-кабаллиста Нохима Ройдмана из династии Нохума Чернобыльского. В начале века Ройдманы переехали в Киев, где Дора совсем еще подростком вступила в террористическую организацию. В 16 лет после случайного взрыва бомбы на конспиративной квартире ее арестовали и приговорили к смертной казни. Однако генерал-губернатор заменил "вышку" на вечные каторжные работы. Срок она отбывала в Забайкалье, в крохотной Мальцевской тюрьме всего на 30 человек. Начальник тюрьмы был по словам арестантов "человек не злой и стесняющийся". Весной 1917 года ее освободили по амнистии.

На первом же допросе Дора призналась в том, что именно она застрелила Ленина, но, я думаю, она это сделала только для того, чтобы поиздеваться над чекистами, потому что... была совершенно слепой! Зрение у нее катастрофически ухудшилось сразу после контузии от взрыва бомбы, а вынесение смертного приговора так подействовало на ее нервную систему, что она полностью ослепла. После освобождения лечилась в Харькове и в Крыму, но безрезультатно. Летом 18-го года она приехала в Москву и поселилась у подруги - бывшей политкаторжанки в Замоскворечье, недалеко от того места, где ее арестовали. Сильное нервное расстройство и слепота сделали ее настолько беспомощной, что она редко выходила из дома без подруги. Именно поэтому она и держалась за дерево в тот роковой вечер!

Но чекистов мало волновало доказательство вины, раз признание было получено. Утром следующего дня Дору привезли в кремлевскую тюрьму для особо опасных преступников, находившуюся в Кавалерском корпусе. К тому времени там уже сидели видный теоретик террора Мария Спиридонова, английский шпион Локкарт и герой первой мировой войны генерал Брусилов.

Через сутки после первого допроса, еще до возвращения Дзержинского из Питера, Дору Ройдман расстреляли, а труп сожгли. И лишь 3 сентября, через три дня, оформили официальное решение о ее казни. Очень темная история.

Как бы то ни было, после покушения Ленин сильно изменился. До той поры он избегал слов с трудно произносимыми звуками, но теперь его любимой репликой стало неповоротливое "'асст'е'ять". Именно тогда официальной политикой партии был провозглашен "красный террор". В ответ на неудавшееся покушение было незамедлительно расстреляно 14 тысяч (!) человек.

Жизнь в Кремле становилась все более невыносимой. Ильич стал зол и раздражителен, а Надежда Константиновна - то изливала на меня нежные чувства, называя "Сашенькой", отчего меня кидало в мелкую нервную дрожь, то хмурилась и дулась без всякого повода. Я стал заподазривать неладное, и самые худшие мои подозрения оправдались: в один из осенних вечеров я случайно подслушал под дверью ленинских апартаментов разговор Надежды Константиновны с Ильичем, в котором она уговаривала его усыновить меня.

Бедная женщина после покушения на мужа стала неизбывно мечтать о наследнике. К моей радости, на все ее горячие тирады Ильич отвечал неопределенным односложным мычанием: после ранения он стал чрезвычайно замкнут, и из велеречивого трибуна, которым он оставался и в домашнем кругу, превратился в непробиваемого молчальника. Когда я узнал о планах Крупской, то срочно стал готовиться к побегу из Кремля. Меня не устраивала роль послушного сыночка, когда вокруг все кипело и бурлило. Я рвался в бой, и честно признаюсь - мне было в сущности все равно, на чьей стороне, лишь бы скакать на горячем вороном коне впереди войска с шашкой в одной руке и с маузером в другой. Что еще нужно для счастья 12-летнему мальчишке!

До побега дело не дошло: судьба помогла мне вырваться из-под сановной опеки. Следствие по делу покушения на Ленина показало, что у него практически не было охраны: когда в него стреляли, рядом с ним находился только водитель Гиль. Дзержинский принялся за реорганизацию охраны высших деятелей правительства и всего Кремля. Оберегать вождей поставили опытных чекистов, а территорию Кремля отдали под охрану отборной курсантской роте в подчинении самого Железного Феликса. К моему счастью, я не попадал ни в одну из категорий: для опытного чекиста я был слишком мал, а для курсанта - не по годам подкован. Как бы то ни было, когда я в очередной раз зашел к Ильичу на чай с сушками и застал там Троцкого в компании жены и сестры вождя, я стал просить самого Главнокомандующего о направлении меня в действующую армию комиссаром. Надо заметить, что Троцкий, будучи жестким командиром и сторонником самых радикальных методов ведения войны, в быту отличался мягкими манерами, причем он никогда не подстраивался под собеседника и со всеми общался предельно интеллигентно. Заметив косые взгляды Надежды Константиновны, Лев Давидович элегантно протер пенсне, мило улыбнулся и спросил:

- А в какой дивизии вы хотите комиссарить, позвольте узнать?