Мемуары

Шелленберг уехал от Гиммлера, чтобы встретиться с Вами, прежде чем Гиммлер узнает о решающем совещании у Гитлера. Когда Гиммлер (через Фегеляйна) узнал о совещании, он решил вновь увидеться с Вами, но не связался непосредственно с Шелленбергом. Он переслал письмо через своего секретаря Брандта, поэтому Шелленберг узнал только от Брандта, что Гиммлер намерен провести с Вами решающие переговоры. Шелленберг не знал, чем было вызвано такое решение. (Рукописное примечание). Я очень подробно расспрашивал Шелленберга об этом обстоятельстве (факт, основанный не только на данных автобиографии) и достаточно уверен в том, что его поразили слова Гиммлера, сказанные Вам: «Великая жизнь фюрера близится к своему концу». Отсюда его (ошибочный) вывод, что Гиммлер принял меры, чтобы отравить Гитлера. Все это, разумеется, совпадает с Вашим утверждением о том, что Шелленберг заявил Вам 23 апреля в 3 часа утра, что Гиммлер хочет встретиться с Вами и готов подписать капитуляцию на Западе: ведь об этом он узнал от Брандта. Не согласуется с документами то место в Вашей книге, где говорится, что Шелленберг сказал не только это, но и то, что Гитлеру осталось жить считанные дни. Сличая все имеющиеся документы, я могу прийти к выводу, что это замечание не что иное, как ошибка памяти. Может быть, было бы лучше, если бы я обратился за разъяснениями к Вам, но мне не хотелось обременять Вас такими мелочами. Может быть, теперь Вы что-нибудь сообщите по этому поводу?

Что же касается ума Шелленберга, то мне и впрямь кажется, что он говорит сам за себя. Я признал (стр. 27), что тот «факт, что он уже в 1942 году начал подготавливать себе пути отхода, отличает его от более примитивных деятелей партии», а также что он спас множество людей, которые погибли бы в концлагерях. Но я не думаю, что этот факт является достаточным доказательством того, что Шелленберг проявил выдающиеся способности в области дипломатии; в этой области (а мой приговор касается только этой области) я действительно считаю, что он был совершенно беспомощен.

Когда я говорил, что Дениц уволил нацистов, я имел в виду только тех членов правительства, которые были членами нацистской партии. Шелленберг не входил в правительство, и разумеется, от Деница нельзя было ожидать, что он изгонит из рядов своей администрации всех, кто по стечению обстоятельств стал членом партии. Но, я думаю, поведение Деница свидетельствует о том, что он планировал распустить партию и СС. Его приказ об отставке, направленный Гиммлеру (который я привожу на стр. 246) не просто смещает Гиммлера с поста рейхсфюрера СС, а говорит: «Я считаю все занимаемые Вами посты упраздненными». Эти слова кажутся мне показательными. Если бы Дениц снял Гиммлера с поста рейхсфюрера, эта вакансия была бы открыта, но он предпочитает ни слова не говорить об этом и просто объявляет эту должность упраздненной.

Относительно сепаратной капитуляции в Норвегии и Дании я согласен с Вами полностью. Я не собирался высказывать критических замечаний по этому пункту.

Теперь о Канарисе. Здесь я признаю свою неправоту и уже предпринял шаги (которые, как я надеюсь, не будут слишком запоздалыми), чтобы исправить это место в переводах моей книги на иностранные языки. Речь шла вот о чем.