Мемуары

Я преодолела это место быстрее, чем ожидала, и вскоре уже была рядом с ним. Следом успел подняться Ксавер, и теперь закрепился ниже меня на длину каната. Ситуация, несмотря на подстраховку, стала неуютной: я могла опираться на крошечные выступы лишь кончиками пальцев ног, да и рукам не было хорошего захвата. Здесь начинался опасный участок. Я наблюдала, как Хекмайр удаляется от нас и наконец совсем исчезает за углом.

Потом я услышала: «Лени, за мной!» Он бросил второй канат, чтобы можно было держаться более уверенно. Но в середине траверса канат заклинило. Я не могла больше двинуться ни вперед, ни назад и при этом стояла, широко, как в шпагате, раздвинув ноги, опираясь лишь на кончики пальцев и запрокинув тело назад, понимая, что у меня может свести судорогой икроножные мышцы. В таком положении мне пришлось терпеливо выжидать, пока Хекмайр не нашел место, где канат заклинило, и не высвободил его.

После этого подъем пошел легче, и на последних метрах мне даже доверили роль ведущей. Когда мы достигли вершины, то сил радоваться почти не было. Уже начинало темнеть, а молнии возвещали о надвигающейся грозе. Нужно было как можно скорее возвращаться. Мы продвигались очень, очень медленно, и в сумерках было трудно отыскивать места для спуска.

Молнии сверкали все ближе, и через какие-то мгновения на нас обрушился дождь. Погода становилась все более жуткой. Хекмайр, так и не найдя подходящего места, спустился на канате без нас: ему казалось слишком опасным совершать траверс на другую сторону башни всем вместе. Выступ, на котором мы стояли, был крошечным. Буря меж тем разгулялась с удвоенной силой.

Мы ждали и ждали, однако Андерль не возвращался. Когда на все наши крики мы не услышали ответа, то стали опасаться наихудшего. Положение усугубилось еще больше — пошел град. Кусочки льда были такими острыми и крупными, что разрывали одежду. Мою прочную зимнюю куртку, выдержавшую не один снежный буран на Пиц-Палю, град в считанные минуты разорвал в клочья. Дольше мы здесь оставаться не могли, нужно было попробовать спускаться без Хекмайра. Двигаться вниз можно было только когда сверкали молнии. Когда мы проползли несколько метров, перед нами неожиданно возник Андерль. Мне показалось, что это галлюцинация. Но потом мы, облегченно вздохнув, продолжили спуск под его руководством.

Тем временем град перестал, гроза поутихла. Глаза уже успели привыкнуть к темноте. Теперь Ксавер шел первым, но во тьме его не было видно, Хекмайр находился выше меня — при спуске он шел последним, чтобы страховать нас. Вдруг я услышала какой-то шум и с ужасом увидела, как сверху падает что-то тяжелое. В долю секунды я представила себе, что мы летим в пропасть. Надо мной, всего в двух метрах, уцепившись за выступ скалы, повис Андерль. Невероятно счастливый случай. Если бы этого не произошло, мы все трое могли погибнуть. Лишь впоследствии мы узнали, что случилось. Оказалось, что на канате развязался узел, и только благодаря чудесному везению мы не упали в пропасть.

На этом наши приключения не закончились. Когда мы наконец ступили на прочный грунт, радуясь, что обошлось без камнепада, нас поджидали новые трудности. Подтаявшая за день поверхность очень длинного и узкого ледяного желоба ночью замерзла и стала твердой как камень. Для каждого шага нужно было вырубать ступеньку, и так мы спускались вниз бесчисленными зигзагами, которым, казалось, не будет конца. Стоило одному из нас поскользнуться — и мы бы рухнули на каменные глыбы. Словно находясь под защитой добрых горных духов, мы добрались до конца желоба. Ладони у нас кровоточили, но при крайнем напряжении боль почти не ощущалась.

Хотя мы должны были находиться недалеко от нашей хижины, в темноте не смогли найти к ней дорогу. Мы ползали на четвереньках между обломками скал. А потом, когда усилился дождь, спрятались под нависающей глыбой и, обессиленные, провалились в глубокий сон.

Утром мы обнаружили, что расположились «биваком» в ста метрах от хижины. Начинался новый день, и при свете солнца все стало казаться не таким уж безнадежным. Мои в кровь ободранные пальцы целую неделю не могли держать гребень, но радость от восхождения затмила все неприятности. Еще никогда я не чувствовала себя такой бодрой и полной сил, как после восхождения на Гулью.

Снова в монтажной