Мемуары

Съемки лыжных сцен мы начинали на Арльберге, когда же снег стаял, перебрались выше в горы, вплоть до Цюрса. Там мы снимали до тех пор, пока на лугах сквозь снег не стали пробиваться крокусы. Теперь настал черед летних съемок.

Фанк переехал из Фрайбурга в Берлин и снял на Кайзердамм, всего в нескольких минутах ходьбы от моей квартиры, красивую виллу с садом. Здесь он устроил монтажную, которая совсем не походила на те, какими мы пользовались прежде. У стен стояли рамы с большими освещаемыми опаловыми стеклами, сквозь которые удобно было просматривать висящие на них многочисленные кинопленки — это очень облегчало работу. Позднее я переняла эту систему, что очень помогло при монтаже собственных фильмов.

Однажды Фанк сказал: «Лени, пока я буду монтировать зимние пленки, ты поедешь с нашим лучшим альпинистом и лыжником Блохой в Доломитовые Альпы обучаться скалолазанию. Согласна?»

Еще бы мне не согласиться. Я давно уже дружила со Снежной Блохой, а с началом съемок на Арльберге дружба переросла в любовь. Мы стали неразлучными. Фанку и Зокалю пришлось смириться с этим.

Тем не менее Фанк продолжал писать мне любовные письма, а для студии танца прислал концертный рояль. Мне казалось, что ни Фанк, ни Зокаль не верили в продолжительность наших со Шнеебергером отношений. Какое заблуждение! Но это выяснилось позже.

При прощании Фанк сказал мне:

— Прежде всего ты должна научиться лазать по скалам босиком, как то предусмотрено ролью.

Наш режиссер, несмотря на свою кротость, не терпел возражений.

В Доломитовых Альпах транспортным средством нам служил «Мотогуцци» — мотоцикл с коляской. Мы оба были закаленными спортсменами, и поездка доставила огромное удовольствие. Если не считать небольшого происшествия: когда мы съезжали с Карерского перевала, отсоединилась коляска и покатила вниз по горной дороге. К счастью, все закончилось нестрашно, я всего лишь опрокинулась в канаву.

В качестве отправной точки для упражнений в скалолазании мы выбрали хижину в седловине Зелла. Перед Лангкофелем[106] лежали каменные глыбы разной величины. Я с увлечением начала взбираться на скалы, поначалу в ботинках. Это не только доставляло мне большое удовольствие, но и давалось так легко, будто я этим занималась с незапамятных пор. Благодаря танцевальным тренировкам у меня выработалось чувство равновесия, а танцы на пуантах сделали сильными мышцы ног. Снежная Блоха был настолько доволен моими успехами, что предложил попытаться совершить настоящую скалолазную экскурсию. Для этого он выбрал башни Вайолетты.

Когда я уже стояла у скалы, мне показалось немыслимым взобраться наверх по высоким отвесным граням. В крайнем смущении я увидела наверху, на кромке Деллаго, двух человек, казавшихся крохотными как муравьи. Снизу зрелище это внушало ужас, но Снежная Блоха не дал мне долго размышлять — обвязал канатом, и через несколько минут я уже стояла на скале. Вначале мне не хотелось смотреть вниз, но камень был шероховатым, давал возможность для упора, и взбираться вверх оказалось не так уж трудно, как представлялось.

Я продвигалась вперед все успешнее. Мы оба поднимались медленно, но непрерывно. На узком карнизе сделали передышку. Тут я в первый раз попыталась заглянуть в глубину — голова у меня не закружилась. Затем мы отправились дальше, легко переправляясь через небольшие вертикальные расщелины. Довольно скоро мы уже оказались наверху, и я была счастлива. Восхитительное чувство! Такая свобода, такие дали и так близко к облакам! Последовали новые вылазки, более трудные, во время которых мне случалось думать, что дальше я не смогу продвинуться ни на шаг. Но всякий раз, добиваясь успеха, с нетерпением ожидала следующей вылазки. Я научилась карабкаться по выступам, вбивать и вытаскивать крюки, преодолевая отвесные стенки. Особое удовольствие я получала от спуска вниз на канате.

Пришло время начать тренировки босиком — удовольствие не из приятных, так как подошвы никогда не смогут привыкнуть к очень острой доломитовой крошке. Даже хождение по скалам босиком в течение нескольких недель и ежедневный подъем на них без ботинок не предотвратили ран на ступнях. Это было живодерство, по моему убеждению, совершенно излишнее. Но Фанку об этом нельзя было даже заикнуться. Я была рада, когда эти съемки остались позади.

Однако вскоре Фанк потребовал, чтобы я в одной тонкой сорочке переплыла Карерзее — это при температуре-то шесть градусов. Но нашему режиссеру непременно хотелось включить в фильм это романтическое озеро, играющее всеми оттенками зеленого цвета.