Мемуары

Таким образом, не могло быть и речи о чем-либо другом, кроме подготовки к борьбе, казавшейся неизбежной. Очень трудно было добиться согласия Англии на выдачу субсидии в размерах, требуемых Австрией. Это было делом нелегким. Однако, благодаря нашему вмешательству, соглашение состоялось. Три миллиона фунтов стерлингов решено было дать Австрии, другие три миллиона предназначались на устранение колебаний Пруссии. Для этой же цели было пущено в ход все дипломатическое искусство, и цель была достигнута. Армия из русских и шведских войск направилась к острову Рюгену и Штральзунду. Русскими войсками командовал генерал Толстой. Корпус русской армии, находившийся в Корфу, должен был плыть к Неаполю. Другая армия, под начальством генерала Кутузова, направилась к австрийской границе, чтобы иметь возможность оказать помощь генералу Макку, сосредоточившему свои силы близ Ульма. Наконец, генерал Михельсон выступил к прусской границе с целью положить конец нерешительности берлинского кабинета. Все эти передвижения произведены были по плану, предложенному Австрией и обсужденному сообща всеми союзниками. План этот, казалось, отвечал всем требованиям положения. Если он и не удался, то лишь по вине самих австрийцев. В случае, если бы Пруссия не согласилась присоединиться к коалиции, мы должны были, не останавливаясь, идти дальше и обойтись без ее согласия.

Для императора Александра настала пора явиться на театр событий. Я замечал, что по мере того, как приближался час действий, его решимость ослабевала. Тем не менее мы двинулись в путь; во время путешествия курьеры Алопеуса привозили нам рапорты, преисполненные тревог, по поводу сильного впечатления, которое произвело на прусского короля и некоторых его генералов, весьма ценимых императором, движение русских войск. Александр решил остановиться в Пулавах у моих родных. План пройти через Пруссию без ее разрешения не был оставлен. Император продолжал также твердо стоять на мысли объявить себя королем Польши. Я написал об этом графу Разумовскому, чтобы приготовить австрийский двор к этой комбинации. Австрия не высказалась против этого плана, но поставила условием сохранение прежних границ Галиции.

По пути мы встретили лорда Говера, возвращавшегося из Англии, который объявил там, что в случае, если Пруссия не даст своего согласия, Англия передаст России субсидию, предназначенную прусскому королю. Кроме того, он уведомил нас, что в случае восстановления Польши, Англия изъявит на это свое согласие.

Я выехал из Бржезе с тем расчетом, чтобы приехать в Пулавы сутками раньше императора. Там я застал всех в волнении и хлопотах по приему императора. Майору Ортовскому были специально поручены все нужные приготовления, и он вошел для этого в сношение с австрийскими властями и соседями Пулав. Кроме императора и его свиты, ожидали еще прохода двух корпусов: корпуса генерала Михельсона и генерала Бугсгевдена. Князя Понятовского предупредили о намерении императора восстановить Польшу. Понятовский должен был стать во главе движения и придать ему национальный характер. Тотчас по моем приезде в Пулавы польские агенты отправились в Варшаву, чтобы возвестить о готовящемся приезде императора. На следующий день император прибыл к моим родным. Он выказал им чувства дружеского расположения, которые их чрезвычайно тронули. Император казался счастливым, что находится в местности с более мягким климатом, среди лиц искренно ему преданных. Он наслаждался преимуществами этого климата, так сильно отличавшегося от климата Петербурга. Моя мать, сестра и брат старались, насколько было возможно, сделать ему приятным это его двухнедельное пребывание в Пулавах.

Однако решение императора пройти через Пруссию без ее согласия сильно поколебалось. Он попросил свидания с королем, для чего послал к нему князя Долгорукова, охотно взявшего на себя миссию, идущую в разрез с моими надеждами.

В это время император Наполеон, мало обращавший внимание на препятствия, которые считал маловажными, прошел без всякого разрешения Пруссии через одну из ее провинций, загораживавшую путь и мешавшую его планам.

Оскорбленный таким поведением, прусский король разрешил свободный переход и русским войскам, и торжествующий князь Долгоруков явился с приглашением императора в Берлин для переговоров с прусским королем о ближайших мероприятиях. Такой исход уничтожил на этот раз надежду на возрождение Польши, но этот рухнувший план доказал Наполеону, что Польша не переставала существовать и что было необходимо заняться ее судьбой, о чем он, казалось, совершенно забыл со времени Люневилльского договора и с тех пор, как императорский сан поглощал все его внимание.