Мемуары

Когда на рассвете следующего дня мы покинули лагерь, намереваясь сделать снимки нуба во время сбора урожая на полях, температура была вполне сносной, но уже спустя час воздух неимоверно раскалился. «Нансеновцы» куда-то исчезли, очень хотелось пить. К тому же вокруг не росло ни кустика. Как сумасшедшая, я заметалась по полю. Наконец нашлась экспедиционная группа. Тут выяснилось, что у них с собой воды нет и, для того чтобы напиться, придется добрести до машины. Я попыталась отыскать автомобиль как можно скорее, но заблудилась. Жара стояла нестерпимая, блузка прилипла к телу, кружилась голова. Наконец, среди золотых колосьев дурры показались какие-то кусты, и мне удалось устроиться в тени, после чего все вокруг померкло. Придя в себя после обморока, я услышала женский смех и голоса. По дороге домой в деревню нуба наткнулись на мое распростертое тело, побрызгали на лицо и голову водой из фляжек, которые у них всегда с собой во время работы на полях. Нуба видели, где остановился «фольксваген», и проводили меня туда.

Через некоторое время появились «нансеновцы». Вернувшись в лагерь, мы подкрепились ананасом, разделенным на пять порций. Когда прочие члены экспедиции отправились за водой к источнику, между мной и Луцем произошел чрезвычайно неприятный разговор. Все недовольство, что копилось на протяжении последних недель, усиленное громадным напряжением этого дня, выплеснулось наружу. Руководитель группы потерял самообладание, не выбирал выражений, в общем, мы поругались. Нуба некоторое время спокойно наблюдали за нашим столкновением как за диковинкой. Но когда Луц с угрожающими жестами двинулся на меня, один из нуба положил на его рот руку и отодвинул Оскара назад, другой — увел меня от места стычки.

После этой сцены отношения между мной и Луцем окончательно испортились. Понимая, что «нансеновцы» отделаются от меня при первой возможности, я еще теснее сблизилась с новыми друзьями. Нуба построили для меня соломенную хижину, в которой можно было спокойно спать даже в те дни, когда с гор дул свирепый ветер. Туземцы по-приятельски захаживали ко мне в гости и приносили небольшие дары: прежде всего фляжки, которые изготовляли и оформляли орнаментами мальчишки в пастушьих лагерях, кроме того, копья, украшения из жемчуга, даже музыкальные инструменты. Так постепенно моя хижина превратилась в маленький музей. Огромным удовольствием для новых друзей стало учить меня языку нуба. В этом деле нам несказанно помогал магнитофон, и я делала ошеломляющие успехи. Дружелюбие туземцев передавалось и мне, действуя как животворящий источник.

Однажды меня разбудил Рольф:

— Собирайся, отправляемся в Кадугли, нужно забрать почту и кое-что сделать.

— А «нансеновцы» меня возьмут?

— Ты поедешь в моей машине, все сложи в ящики, багаж оставь под деревом. Максимум через три дня вернемся.

Расстояние в 60 километров мы преодолевали почти три часа. По этим дорогам можно было передвигаться только черепашьим темпом. Глубокие борозды, появлявшиеся после каждого сезона дождей, становились на жаре каменными. Автомобиль иногда так заносило, что мы рисковали перевернуться.

Гостиница в Кадугли, примитивный домик, показалась нам отелем «люкс»: прежде всего здесь находился кран с водой, и мы смогли наконец-то помыться с головы до ног — неделями недоступное наслаждение.

Мне полюбился Кадугли — маленький городок, расположенный в прелестном местечке, окруженном холмами. Там располагались почта, гарнизон, полицейский участок, больница и даже большой базар, называемый в Судане «сук». Среди массы местных жителей попадались представители разных племен, таких как динка[478] и шиллуки[479]. Одетые в черное женщины, с тяжелыми золотыми браслетами на запястьях и щиколотках, напоминавшие египетских цариц, несли за спинами завернутых в покрывала детей.

Торговцы на базаре — по большей части суданцы, а также египтяне и греки — предлагали товары на любой вкус: горшки, стаканы, прочую кухонную утварь, инструменты, вязальные машины, ведра, дрова, яркие ткани и дешевую одежду, в основном арабскую. В продаже имелись даже консервы, но экономия в нашей экспедиции царила строжайшая, поэтому Рольф купил только несколько банок ананасов. Я же тайком приобрела несколько лимонов.

Когда через три дня мы вернулись в лагерь, сразу же обнаружилось, что моя раскладушка и все ящики и мешки, оставленные под деревьями, исчезли. В ужасе мы не знали что и подумать. Может все украли проходящие мимо кочевники? Но тут Луц указал на чернокожих мужчин, спускавшихся со скал с нашими ящиками на плечах. Оказалось, что нуба забирали вещи на хранение. Улыбаясь и жестикулируя, они бурно выразили свою радость, когда получили табак в награду. В племени отсутствовали деньги, и все сделки совершались путем натурального обмена. Мы отдавали им белую ткань, которая использовалась для изготовления покрывал, бисер, от которого они приходили в полный восторг, пестрые платки для «кадумов» — бойцов на ринге. Нуба расплачивались с нами зерном, табаком и хлопком, которого из-за отсутствия воды сажали немного.