Мемуары

Между тем журнал «Нэшнл джиографик» решил закупить снимки нуба. Радость от этого известия затуманивала сознание. В пять часов вечера договор должен быть подписан в издательстве, а мне предстояло познакомиться с членами редакции и членами Национального географического общества. Но еще до того, как я покинула гостиницу, пришла телеграмма из Мюнхена. Мне сообщали об отказе в выдаче визы в Судан без объяснения причин. Кровь ударила в голову, я схватилась за перила. Без визы невозможны ни экспедиция, ни фильм о нуба. В мозгу лихорадочно крутилось: надо найти выход. Подумалось: а не получить ли визу в суданском посольстве в США? При любых обстоятельствах попытаться нужно. Вечером улетал мой самолет в Нью-Йорк, а на следующий день — в Мюнхен. Я смогу получить визу здесь, в Америке.

Было без десяти пять. Что делать? В пять закрывалось посольство, и в пять меня ожидали господа из журнала и Общества. Я помчалась в номер, вытащила из чемодана суданские документы и на такси отправилась в издательство, приехав туда уже через несколько минут. Очень расстроенная, я, извинившись, попыталась быстро объяснить собравшимся, почему мне немедленно следует ехать в посольство, чтобы взять визу. Ледяное молчание. Господа явно обиделись. Некоторые собрались в группки и что-то обсуждали, я с трудом сдерживала напряжение. Затем мне было сказано, что, к сожалению, подождать меня они не смогут. И тут стало ясно: неповторимый шанс упущен. Я пришла в отчаяние. Но что было делать? Мне вежливо предложили машину. И чуть позже я стояла перед зданием суданского посольства.

Было уже больше чем пять часов, посольство закрыто. Ужасно! Договор с Обществом не подписан, и вот теперь еще опоздала сюда. Здание располагалось в саду. Обежав дом вокруг и никого не обнаружив за окнами, я в приступе отчаяния забарабанила в дверь как дикарка. Внезапно за стеклами появилась какая-то тень. Дверь приоткрылась.

Я крикнула:

— Мне нужно переговорить с послом!

Мужчина с темным лицом сказал, что посольство закрыто, и предложил прийти завтра.

— Это невозможно, не могу ждать. Я должна поговорить с послом.

Араб хотел закрыть дверь. Пришлось просунуть ногу в щель. Он равнодушно посмотрел на меня и сказал:

— Я — посол.

Надежда умирает последней. Отчаянно и умоляюще я посмотрела на него и сказала:

— Разрешите войти, пожалуйста, дайте мне пять минут.

Меня впустили и провели в кабинет.

— Что вы хотите? — спросил господин посол.

Я рассказала ему о полученной телеграмме и тяжелых последствиях, которые произойдут, если я не получу визу здесь, и что сегодня я должна лететь в Нью-Йорк, а завтра в Германию. Вежливо, но определенно посол объяснил:

— Госпожа, если речь идет о визе, это продлится по меньшей мере дней пять.

Не выдержав напряжения, я заплакала и принялась умолять:

— Пожалуйста, сделайте же для меня исключение.

К счастью, я взяла с собой выданное в этом году в Судане разрешение на киносъемку и фотографирование, рекомендательное письмо шефа полиции Кордофана, а заодно — письма и фотографии членов суданского правительства.

Эти документы сделали невозможное возможным. Через полчаса у меня была виза. Но цена оказалась очень высока. Шанс увидеть свои снимки в журнале «Нэшнл джиографик», как и возможность сотрудничества с Национальным географическим обществом, я упустила.

ПЕРЕД СТАРТОМ

В самолете я почувствовала страшное изнеможение. Что могло бы случиться, не получи я в самый последний момент визу? Только мое страстное желание вновь встретиться с нуба совершило практически чудо. Но как же много я потеряла… Как близко я была к цели снять большой фильм, а теперь могла только организовать фотоэкспедицию. А что дальше?

Сумеет ли Роберт Гарднер заключить договор с «Одиссей-продакшн» и вовремя перевести деньги? Подобные мысли не давали покоя.

Самое трудное, что мне предстояло, это расставание с матерью. Она уже перешагнула за 84 года, и состояние ее здоровья значительно ухудшилось. Имела ли я право оставлять ее одну? Она настаивала на этом. В своем безграничном самопожертвовании моя мать желала только одного — увидеть меня счастливой.

В Мюнхене мне оставалось пробыть еще двенадцать дней. До конца октября автобусы «фольксваген» должны были отправиться в Геную. До этого требовалось сделать прививки против африканских инфекций, запастись запчастями для транспорта, получить страховку, перевести на два языка перечень налогов и, наконец, позаботиться о всевозможном провианте. Один из водителей, Вальтер, собирался получить предварительные навыки работы с кинокамерой. Ему требовалось также пройти практику при компании «Фольксваген», чтобы в случае возможных поломок суметь отремонтировать машины. Каждый свободный час я проводила у «АРРИ», где мы с доктором Арнольдом в полнейшем согласии приводили в порядок кинооборудование — оптику, фильтры, штативы и диафрагмы.

Деньги из Нью-Йорка так и не поступили. Что оставалось делать? Покупать все в долг? Лишь незадолго до отъезда машин я получила спасительную телеграмму: «Договор заключен. В пути 10 000 долларов. Письмо последует. Гарднер».