Мемуары

И действительно, задуманное быстро осуществилось, да еще самым необычным образом. Когда в апреле 1967 года мы впервые увиделись с Инге Брандлер, я и не подозревала, какую роль она сыграет в моей дальнейшей жизни. Мне порекомендовал ее молодой человек по имени Груссендорф, несколько раз выполнявший для меня письменные работы.

— Инге вас очарует, — заявил он уверенно, — мы знакомы по мюнхенскому колледжу, она там работает секретарем.

— Возможно, у нее не будет для меня времени, — сказала я.

— Напротив, она вне работы охотно выполнит все ваши письменные задания и поможет в делопроизводстве, при этом совершенно безвозмездно.

Поначалу, увидев перед собой невысокую хрупкую девушку, я сразу же подумала: она мне не подойдет, не сможет это дитя взвалить на себя неподъемный груз, да еще бескорыстно. Но уже на следующий день Инге спокойно и толково стала выполнять всю предложенную мной работу, которая нас соединяет по сей день. Она не боялась никаких трудностей. Работая по вечерам, Инге часто задерживалась до глубокой ночи. Всегда в хорошем настроении, никогда не показывая усталости, моя новая помощница очень скоро стала брать на себя все больше и больше обязанностей. Каждый свободный час, все субботы и воскресенья, а также и праздничные дни она дарила мне.

Вскоре она стала незаменимой, без нее я попросту не смогла бы преодолеть те тяжелые кризисы, которые мне зачастую приходилось переживать.

Из Лондона пришло приглашение продемонстрировать некоторым заинтересованным лицам вновь скопированный в фирме Гейера киноролик с ринговыми боями. У этой копировальной мастерской было пять месяцев, чтобы исправить копии, которые во время «Фотокины» могли повернуть мою судьбу к лучшему. До того момента мужества просматривать копии мне не хватало. Исходя из печального опыта, я отодвигала это событие до последнего, и теперь вновь наступило разочарование. Я уже давно приучила себя к мысли довольствоваться средним уровнем копий, но тут увиденное на экране выглядело просто чудовищно. Цвета, за исключением всех оттенков зеленого, одни только коричневые, хотя снимки хорошо выровнены — это доказывало, что с самого начала их можно было копировать с правильным цветом, правда, этот вариант уже монтировал кто-то другой. Снимки, которые я исключила, в копии присутствовали. Вставки либо исчезли, либо оказывались слишком длинными или короткими, не совпадало ничего. Отвратительно сделанная работа! И ужасная кульминация — половина кадров скопирована перевернутыми. То, что я видела, было надругательством над моим фильмом, непоправимым ущербом…

От лондонской поездки я отказалась. При этом боялась за оригиналы слайдов о нуба. У меня тогда еще не хватало средств, чтобы оплатить дубликаты. Постоянно ощущался риск совсем лишиться столь уникальных фотоматериалов — особенно если отдать их за границу. По легкомыслию во время последнего визита в горы Нуба я велела послать в Хартум более 200 моих слайдов, которые мои чернокожие друзья могли рассматривать через «глазок». Для них это было огромнейшим удовольствием. Металлический ящик прибыл в Хартум, когда я уже находилась по дороге в Тадоро. Его отправили следом за мной. Но что-то случилось в пути… Суданские учреждения организовали поиск, но слайды исчезли. Мои самые лучшие снимки были там!

Несчастье редко приходит в одиночку. Пропали также пять копий моих кинолент, затребованных Австрийским музеем кино для организованной в Вене «Недели фильмов Лени Рифеншталь». Вероятно, при обратной транспортировке они застряли где-то на таможне. Неделями их лихорадочно искали в Австрии. В конце концов все было найдено, даже обнаружился ящик с незаменимыми оригиналами. Но только спустя месяцы.