Мемуары

А в Хартуме нас ждал неожиданный сюрприз. Ахмад Абу Бакр, между тем ставший советником суданского президента Нимейри, передал нам личное приглашение главы государства, пожелавшего, чтобы мы с Хорстом сделали несколько его фотографий. Встреча проходила в частном доме Нимейри, и скромность и сердечность президента Судана произвели на меня большое впечатление. Удивило и то, какой спартанский образ жизни он вел. Во время беседы о красотах подводного мира Красного моря я попросила главу государства запретить там охоту с гарпунами. Как позже выяснилось, он издал такой указ. Во время съемки Нимейри держал себя непринужденно. От Абу Бакра я узнала, что президент очень религиозен, и предложила сфотографировать его во время молитвы. К моему удивлению, он согласился. Затем мы все вместе совершили прогулку по ухоженным садам, простиравшимся вплоть до правительственного дворца, где нам показали лестницу, на которой в 1885 году сторонники Махди убили британского полковника Гор дон-пашу. Когда затем глава государства провел нас в свой рабочий кабинет, произошло неожиданное: Ахмад Абу Бакр торжественно провозгласил, что «президент Джафар Мухаммад Нимейри в знак признания заслуг Лени Рифеншталь в Судане удостаивает ее права гражданства» и добавил, что я — первая иностранка, с которой произошло такое. Президент тем временем вручил мне суданский паспорт. Польщенная и взволнованная, я поблагодарила господина Нимейри.

ВСЕМИРНЫЙ УСПЕХ

После четырехмесячного отсутствия мы с Хорстом вернулись в Мюнхен. Без сомнения, по сравнению со всеми предыдущими экспедициями эта оказалась самой изнурительной. Чрезвычайно повезло, что никакие тропические болезни не затронули нас — это почти чудо, если вспомнить, как часто, чтобы не обидеть нуба, мы пили не фильтрованную воду, а их напиток из мариссы, да еще из общих сосудов.

Результаты съемок в Кау нас не разочаровали — оказались поразительно интересными. К сожалению, для нового альбома или фильма отснятого материала не хватало. Впечатление от фотографий было настолько сильным, что Роберт Шефер захотел сделать второе иллюстрированное издание. Сотрудники «Штерна» также выражали свое восхищение. Как только Рольф Гильхау-зен увидел снимки, то непроизвольно воскликнул: «Лени, вам не остается ничего иного, как еще раз поехать туда, — это же фантастика!» Также и Эрнст Хааз, всемирно известный фотограф, который присутствовал на этой демонстрации, ободрил меня — необходимо продолжать работу над африканским циклом. Издательство Листа и журнал «Штерн» выразили готовность поддержать новую экспедицию. И все-таки я решила предварительно осмыслить, нужно ли в ближайшее время пускаться в новое рискованное предприятие. Действительно, многое говорило «за». Прежде всего мне теперь гарантировались поблажки в связи с получением суданского паспорта.

Кроме того, вспомнилось, что 17 000 экземпляров моего альбома с нуба американская фирма «Харпер энд Роу» уже заказала в типографии «Мондадори», и появились все основания предполагать, что они и дальше намерены сотрудничать. Таким образом финансовое обеспечение будущей экспедиции гарантировалось безусловно. Но прежде я намеревалась основательно отдохнуть и, конечно, в первую очередь подумывала о новых погружениях.

Глазной врач Вильгельм Зонгес, у которого я заказала специальные линзы для подводного плавания, в разговоре обратил мое внимание на очень дальнюю область — Гондурас, оказалось, там на редкость увлекательно заниматься подводным плаванием. Зонгес мечтал попасть на парад ныряльщиков, который обычно проводился на острове Роатан.

Перед отдыхом следовало уладить кое-какие дела. Прежде всего следовало приобрести новую машину. Я остановила выбор на «ауди-100» из-за вместительного багажного отсека. Автомобиль был голубым, как и мой верный «опель-рекорд» двадцатилетней давности. Голубой — мой любимый цвет.

Тем временем Вольф Шварц, знакомый киноадвокат и продюсер, разработал для меня договоры для двух проектов. Все это во Франции: о моей жизни хотели снять трехчасовой фильм, а также создать мою биографию, писать которую намеревался известный французский журналист. Впрочем, в конце концов оба проекта так и не осуществились из-за моего отъезда в очередную экспедицию. К счастью, наша с Вольфом дружба от этого не пострадала.

МИК И БИАНКА

Звонок из Лондона. У телефона Майкл Ранд. Он делает мне ошеломляющее предложение:

— Приезжайте в Лондон и сфотографируйте для «Санди тайме» Мика Джаггера и его жену Бианку.

— Кто такой Мик Джаггер? — спрашиваю я.

— Вы не знаете Мика Джаггера, всемирно известную рок-звезду?

Мое нерешительное «нет» тонет в следующем восклицании:

— Это невозможно! Тогда вы должны знать группу «Роллинг стоунз»![516]

— О них я слышала, но думаю, что мой стиль фотографирования не подходит для подобных съемок.

Но Майкл Ранд настоял на своем. Он описал с большим жаром и энтузиазмом все будущие выгоды подобного предприятия, а когда затем сказал, что это желание и Мика Джаггера, я согласилась.