Мемуары

На следующий день с переводческой помощью учителя Ибрахима мы узнали подробности приключенческой поездки Мухаммада. Во время ночного вояжа из Абу-Губейхи в Эр-Рахад у «лендровера» случились две тяжелые поломки, но каждый раз машину удавалось привести в порядок. В Эр-Рахаде она окончательно заглохла. Мухаммад оставил Колу с машиной в Эр-Ра-хаде, а сам по железной дороге поехал в Эль-Обейд, где узнал, что генерал до сих пор находился в Хартуме, а замещающий его офицер ничего не знал о нашей экспедиции и поэтому не смог помочь. Сулиман и Араби, оба водителя, предпочли остаться в своих семьях в Эль-Обейде, вместо того чтобы вернуться в Кау. Мухаммад, на 10 лет моложе их и другого характера, все-таки разыскал обоих. Хотя он рано женился и его супруга ужасно скучала в одиночестве, Мухаммад не поддался соблазну и не остался в Эль-Обейде. Напротив, добившись встречи с представителем губернатора, он поведал ему о нашей ситуации. И Сейид Махгуб Хассабалла сразу же помог: сделал так, что Мухаммад получил важнейшие запчасти, необходимый бензин, машинное масло, и пообещал, что через несколько дней в Кау прибудет грузовик и заберет нас. Мухаммад взял с собой Араби и поспешил в обратный путь — обрадовать нас с Хорстом. Редко в моей жизни я бывала так благодарна человеку. Он сделал все от него зависящее, чтобы помочь нам.

Теперь нам стало легче, и мы старались в оставшиеся несколько дней как можно больше отснять и сфотографировать. Величайший враг, с которым мы должны были сосуществовать, — жара — становился все страшнее. Наступил апрель, в этой местности самый тяжкий месяц года.

Мне очень хотелось заснять процесс татуировки девушки или женщины. И нам повезло. Макка, «пациентка» Хорста, была специалистом по художественной татуировке. Это благодаря ей мы смогли снять на пленку очень болезненную манипуляцию.

Для нас эта работа тоже стала мукой. Даже со стороны было нелегко наблюдать, как Макка колючкой поднимала кожу и вонзала в нее нож. Сначала мы увидели нанесение татуировки девушке, а через несколько дней и женщине. Оба раза это происходило на раскаленных солнцем скалах. Особенно болезненно делалась татуировка у женщины. Так как узорами покрывали все тело, то из-за тысячи маленьких надрезов она потеряла очень много крови. Процедура длилась два дня, но даже при надрезах в самых чувствительных местах женщина старалась не показывать, какие муки ей приходится терпеть. Только подергивание мышц лица время от времени выдавало ее истинное состояние. Татуировка, которой подвергается каждая женщина после того, как отняла от груди первенца и прожила три года в воздержании, — одно из самых важных культовых действий юго-восточных нуба. Если молодая мать стоически выдерживает эту процедуру, ее ожидает награда. Украшенная новыми ритуальными рубцами, она вновь становится желанной для мужчин.

Вместо того чтобы устроить день отдыха, меня словно магнитом потянуло в Ньяро. И оказалось — неспроста. Мы прибыли в самый разгар праздника танца, какого никогда прежде не видели.

Нуба, в полном экстазе, совершенно не обращали на нас внимания, можно было работать без помех. Видимо, все молоденькие девушки Нюаро участвовали в этом празднике. Мужчины же, наоборот, сидели раскрашенные во внутреннем помещении ракобы рядом с барабанщиками. Воины, опустив головы, сжимая палки и притопывая ногами, чтобы звенели колокольчики, ждали объяснений в любви. Пожилые матроны сопровождали песнями дикие ритмы плясунов. Женщины, танцевавшие с дочерьми, воспевали их многочисленные достоинства. Уложив девушек спиной на землю, задрав и широко расставив им ноги, мамаши громко улюлюкали, превознося девственность чад. В этом танце могли участвовать, кроме девушек и женщин, только дети.