Мемуары

Монблане, проводил съемки с самолета. Летать в Гренландии совсем не просто, как показалось в первый день. Тогда море возле Уманака было относительно свободно от айсбергов, теперь же бухта вновь заполнилась льдинами. Гидросамолеты не могли приводниться, а посадить «Бабочку» на здешней холмистой местности было невозможно. Поэтому пришлось искать место, свободное ото льда. Единственное, что удалось найти, — Иглосвид, на большом расстоянии от Уманака. Но как в таком случае поддерживать связь? Удет нашел практическое решение задачи, которое, правда, мог реализовать только он, гениальный летчик. Ко всем съемкам с его участием Фанк написал подробные инструкции о том, что надлежало делать Удету в воздухе, точно указал направления полетов, сопроводив их рисунками. Письмо положили в почтовый мешок и прикрепили к верхушке длинного шеста. Этот-то мешок Удет на самолете должен был подцепить крюком, закрепленным на канате. Чтобы успешно справиться с этой задачей, пилоту пришлось сделать над шестом несколько кругов. Если бы не его мастерство аэросъемки никогда бы не удались.

Наконец мы получили сообщение от Фанка, которое Удет сбросил в мешке над Уманаком. Радостного было мало. Фанк углубился во фьорд, где они снимали на льдинах, но, как он писал, работать там очень опасно. С двух сторон залив «обнимают» два ледника: Умиамако и Ринка, от которых еженедельно откалываются куски. Глыбы, отрывающиеся от материковых глетчеров, столь огромны, что приводят в волнение воды всего фьорда. В эти часы ни одна лодка не может находиться в воде — от волн даже большие айсберги начинает бросать из стороны в сторону, и они разрушаются. Лодку же неизбежно разнесло бы в щепки. И все же, чтобы добраться до лагеря Фанка, мы должны были плыть. Отправляться в путь можно только при спокойной воде. Но когда она будет спокойна? Не существовало никаких расчетов, предсказывающих, когда лед станет откалываться. Нам пришлось бы плыть по опасному фьорду сорок километров.

Через несколько дней прибыла лодка «Пер», чтобы забрать меня и двоих из трех медведей. Фрау Зорге хотела плыть вместе со мной — соскучилась по мужу. И вот настал момент отправки в опасное путешествие. Груз моторной лодки состоял из «капитана» Крауса, двух женщин, пары медведей, множества ящиков с продуктами и керосином. Было ясно, что Фанк снова — уже в который раз — вовлек всех нас в авантюру.

Поскольку очень похолодало, то мы, женщины, спустились в каюту, где, правда, было мало места для отдыха. В крошечном помещении нашлось нечто вроде нар, примерно такой же ширины, как не самая узкая гладильная доска. Чтобы поместиться на них вдвоем, нам с фрау Зорге пришлось крепко обняться. Стоило только одной из нас задремать, и ослабить руку, как другая тут же падала вниз на банки сардин. Пахло сырой древесиной, медведями, остатками еды и керосином. О борта «Пера» ударялись льдины.

Так плыли мы много часов кряду, сначала в молочно-белых, как бы предрассветных сумерках, потом под лучами яркого солнца. Проголодавшись, мы отыскали в запасах банку с ливерной колбасой и вскипятили на спиртовке воду для пары чашек чаю. Затем, утомленные и чумазые, выбрались на палубу, чтобы глотнуть свежего воздуха. Тут сразу пропала всякая сонливость. Мы были потрясены необычайностью ландшафта. Берега фьорда образовывали угольно-черные отвесные скалы, а вокруг лодки колыхалась поблескивающая масса ледяной крошки, сквозь которую с трудом прокладывало дорогу утлое суденышко. Всё вокруг было накрыто пеленой нежно-голубого тумана. Мы безмолвно сидели на бухте канатов и восхищенно взирали на этот невероятно красивый пейзаж.

Голос рулевого Крауса вывел нас из созерцания.

ТАНЕЦ И ФИЛЬМ

— Продвигаться дальше невозможно, — сказал он.

— Что же будет? — спросила я в беспокойстве.

Он только пожал плечами:

— Это ведь Гренландия.

Но тем не менее попыток пробиться дальше не оставил. Если впереди открывалась узенькая полоска воды, катер немедленно проскальзывал в нее, но вскоре ледяное поле закрылось окончательно и безнадежно. Продолжать пробираться дальше нашему рулевому показалось слишком опасным, так как в этом случае можно не вернуться назад. Неприятное предположение. После суток плавания мы были не более чем в часе пути от лагеря Фанка и все же отделены полной неизвестностью.

Вдруг из воды, раздвигая льдины, прямо пред нами вырос огромный торос. Наша лодка очутилась в ледовом плену. Берег казался достаточно близким, и я стала раздумывать, можно ли попасть на него, перебираясь с льдины на льдину. Это было единственным возможным спасением. Гер да Зорге тотчас согласилась. Краус с медведями остался на катере. Если достигнем лагеря, пошлем ему помощь. Итак, в путь!