Мемуары

Действительно, хотя Коммин ясно и неоднократно выражает убеждение, что король должен получать согласие штатов на налоги, выступая против королевского волюнтаризма в этом вопросе, тем не менее в его взглядах есть ряд нюансов, не позволяющих его отнести к сторонникам ограниченной монархии. Дело в том, что у него в отличие от старой концепции сословно-представительного управления полностью отсутствует понятие об ограниченных правах короля на денежную помощь и он признает необходимость постоянной армии, а соответственно и постоянных денежных поборов на ее содержание. «Я хорошо знаю, что нужны деньги для охраны и обороны границ, даже когда нет войны, чтобы не быть захваченным врасплох, но в этом следует проявлять умеренность. Во всех этих делах полезен ум мудрого государя…» (II, 218). Залогом того, что при налогообложении будет соблюдаться разумная мера, он считал мудрость государеву. Иными словами, его представление об обязанности короля получать согласие штатов на налоги было лишено правовой основы, благодаря которой штаты могли бы ограничивать власть короля, и не согласовано с его взглядами на полномочия монарха. Штаты, по его мнению, должны предотвращать тиранию, но для этого он не предусматривал никаких реальных возможностей, ибо всю полноту политической власти считал прерогативой короля.

Таким образом, для Коммина, который был вполне искренен в своем неприятии тирании, чьи истоки по традиции видел в безверии и аморальности монарха (что, напомним, не мешало ему иногда и тиранов считать мудрыми людьми), функционирование сословного представительства было не принципом, соблюдение которого гарантировало бы страну от тирании, а всего лишь признаком ее возможного отсутствия. Если государь не только мудр, но и обладает твердой верой, определяющей границы его власти над подданными, то он будет действовать с совета и согласия подданных, а если нет, то может стать тираном, и тогда его непременно постигнет кара господня. Коммин не допускает и мысли о неподчинении и сопротивлении тирану: каков бы ни был государь, подданные обязаны ему повиноваться.

Коммин был сторонником сильной и неограниченной королевской власти, носитель которой был бы мудр и сознавал, что силу свою он должен черпать в поддержке подданных. Но при этом Коммин явно не разделял представления о божественном происхождении королевской власти, и если он и проводит мысль, что за свои действия король ответствен перед одним лишь богом, то лишь потому, что не видел никакой реальной власти над ним.

У Коммина интересы государя явно расходятся с интересами подданных, хотя он и пытается их увязать с помощью сословного представительства. Ради этого он искажает историю Генеральных штатов 1484 г., ничего не говоря об острой борьбе, происходившей на них, по вопросу о налогообложении и представляя дело так, что штаты якобы без возражений пожаловали королю все, что он попросил. Характерно, что у него совсем отсутствует понятие общественного блага, которое в старой политической концепции выступало как цель государственного управления, и сохраняется лишь такой элемент общественного блага, как мир, который, впрочем, достигается не нравственными усилиями государя и подданных, а прежде всего мудрой и властной политикой короля. Целью королевской политики, по Комми-ну, является создание сильного стабильного государства и обеспечение мира, во имя чего он не склонен ограничивать короля определенными нравственными и правовыми рамками. В связи с этим он говорит о нуждах государя или государства, причем собственно королевские политические интересы тождественны, по его мнению, интересам государства и общества. Однако нужды государя прямо не отвечали благу подданных, ибо требовали от них материальных жертв в виде постоянной финансовой помощи, и потому противоречили общественному благу, как оно понималось сторонниками старой политической концепции. Понятие нужд государства, или государственной необходимости, было уже достаточно распространенным во времена Коммина, и то, что оно шло вразрез с понятием общественного блага, ясно сознавалось противниками централизаторской политики королевской власти и соответствующих перемен в идеологии. Так, Т. Базен, обвиняя Людовика XI в пренебрежении к общественному благу, подчеркивал, что тираны «для исполнения своих желаний… угнетают несчастных подданных безмерными и нестерпимыми налогами под притворным, мнимым и ложным предлогом государственной пользы и необходимости» [714]. В понятии государственных нужд, подменявшем идею общественного блага, ясно проступает идея государственного интереса, развитая в политических учениях будущих столетий. В XV же веке пока только определилась тенденция политической мысли к отрыву от этического подхода к политическим проблемам и к осмыслению их в рационально-эмпирическом плане, что нашло наиболее яркое воплощение во взглядах Коммина.