Мемуары

 Просидели мы тогда – в первый раз – часов, кажется, до трёх ночи. Игорь рассказывал про оборону Белого Дома, про баррикаду №6, которую защищали анархисты – он потом несколько лет подряд ежегодно летал в Москву на встречи «баррикадников», и я помню одну из его статей всё в той же «Общине» - кажется, за 96-й или 97-й год, где он написал об одной из этих встреч – общий смысл его материала можно было бы выразить единственной строчкой кабацкого «белогвардейского» романса – «за что же мы дрались, поручик Голицын?!»… А в тот первый вечер, когда мы познакомились по настоящему, я нарисовал на Подшивалова шарж, и подписал: «Игорь Подшивалов защищает молодую российскую демократию»… Шарж ему очень понравился, и Игорь забрал его себе, а я для себя сделал потом копию.

 *   *   *   *   *

 В 1993 году мы столкнулись в баре Дома Журналистов. Это было тоже очень интересное время – в баре «ЖурДома» каждый вечер собирались журналюги едва ли не всех иркутских газет и телекомпаний. Смешно сказать, но в Иркутске тогда было всего три телекомпании – ИГТРК, АИСТ и АС-Байкал-ТВ, две частных радиостанции – «ИНТА-Радио» и «Волна Байкала», а из газет – «Восточка», «Молодёжка», «Дело», «Что почём?», «Комсомолка», «Вечерний Иркутск», «АиФ в Восточной Сибири», «Земля», ну, и «№1», конечно – кажется, никого не забыл? Одним словом, все друг друга знают, все друг с другом пьют, пересказывают друг другу последние новости, крутят любовь и т.д.. Это уже потом «Генеральные Иваны Ивановичи» неофициально предупредили своих сотрудников: «Хотите после рабочего дня надраться – ваше право. Но! Но в редакции, а не в «ДомЖуровском» баре!» Такое было…

 Я уже не помню, кого я ждал в баре – кажется, кого-то из девчонок, - но никак не Игоря Подшивалова… И тут он появляется на пороге бара, и направляется за мой столик…

 -Ты один? Выпьем?

 Конечно, я один, и конечно, мы выпьем, только не водки – потому, что у «хозяйки» бара, легендарной Тамары Ивановны (у которой, при острой необходимости, любой из завсегдатаев заведения может и напиться, и опохмелиться в долг) сегодня только бренди «Сълничев Бряг», made in България. И вот мы пьём бренди, закусывая квашенной капустой, сосисками и картофельным пюре (а других закусок здесь отродясь не водилось!), запивая черным кофе, и подсчитывая пятисотенные и тысячные купюры (чтобы хватило на вторую!), а Игорь рассказывает о своём последнем судебном процессе – тогда он судился с атаманом Иркутского казачьего войска Николаем Мериновым (вкратце, предыстория такова: атаман и его нукеры устроили грязную расправу над несколькими казаками – выпороли парней плетьми прямо во дворе казачьей войсковой управы… Кстати я до сих пор полагаю, что это просто клиническое обострение садистских комплексов кое у кого… Жильцы же соседних домов, наблюдавшие за экзекуцией из окон своих квартир, позвонили в редакцию «Молодёжки». Результатом стали две статьи Подшивалова – «Атаманская расправа» и «Алая кровь на желтых лампасах»).

 -…Ну и вот, - рассказывает Подшивалов, - казаки подали иск. А заявление у них заканчивается - знаешь, как? Слушай: «…К казачеству Вы, Подшивалов, не принадлежите, чести не имеете, и Бога Вы не знаете!»

 -Ну, а дальше?

 -А дальше на процессе судья меня спрашивает: «-Вы согласны с обвинениями?», а я отвечаю: «-Частично». «-Чести Вы, гражданин Подшивалов, не имеете?», - спрашивает судья. «-Да нет, - говорю, - честь-то я имею!». «-А к казачеству не принадлежите?» – продолжает спрашивать судья. «-Нет, - говорю, - не принадлежу». А судья дальше: «-А Бога Вы, Подшивалов, знаете, или не знаете?» – и ведь таким же протокольным тоном вопрос задаёт! Просто театр абсурда какой-то!

 -Ну, а ты?…

 -А я? А кто я такой, чтобы меня с Богом знакомили? Нет, говорю, вот Евтюхова я знаю, Витьку Прокопьева знаю, Олега Всеволодовича Желтовского знаю… А вот Бога… Нет, не знакомился…

 К нашему столику подсаживается Ростислав Владимирович Филиппов, «дядя Слава», «самый большой поэт города Иркутска» – убеждённый коммунист, эстет и любитель крепких напитков. За месяц с небольшим до того в Москве президент Ельцин расправился с президентом Руцким, расстрелял здание Верховного Совета, закрыл все коммунистические газеты (а под шумок -–и эротическую газету «ЕЩЁ!»), запретил деятельность российской коммунистической партии… Поэтому Ростислав Владимирович Филиппов пребывает в состоянии глубокой меланхолии. Присев за наш стол, он достаёт ещё одну бутылку «Сълничего Бряга», разливает три полных рюмки, и не глядя на нас, а глядя строго перед собой, произносит:

 -Вот ты, Подшивалов – анархист, а ты, Роман - монархист, а я – коммунист… Ну, и где мы все?

 -Где? – вопрос звучит синхронно.

 -Где – где? В п…де! – рубит Дядя Слава, - выпьем!