Мемуары

Папа при неожиданном появлении нашего юного короля, которому благоприятствовала судьба, не имея другого выхода, согласился впустить короля в Рим и попросил охранную грамоту для дона Фер-ранте – герцога Калабрийского и единственного сына короля Альфонса; грамоту выдали, и дон Ферранте ночью выехал в Неаполь. Его провожал до ворот кардинал Асканио. Король вступил в Рим [499] при оружии, желая дать понять, что он имеет право повсюду поступать так, как ему угодно; навстречу ему вышли некоторые кардиналы, губернаторы и сенаторы города. Ему предоставили дворец святого Марка (что находится в том квартале, где жили тогда Колонна со своими друзьями и сторонниками), а папа укрылся в замке Святого Ангела.

Глава XIII

Можно ли поверить в то, чтобы король Альфонс, столь гордый и выросший на ратном поле, а также его сын и все эти могущественные Орсини побоялись остаться в Риме? Ведь они видели и знали, что герцог Миланский и венецианцы заколебались и стали договариваться о создании лиги против короля, которая, как я уверен, была бы создана, если бы королю оказали сопротивление в Витербо и Риме и задержали бы его на несколько дней. В общем, господь пожелал дать знать, что все это выше человеческого разумения; и надо заметить, что после обвала в Риме городской стены обвалилась на 15 локтей и наружная стена замка Святого Ангела, как мне рассказывали некоторые, в том числе и два кардинала, присутствовавшие при этом и положившие много труда, дабы убедить короля, что это – чудесное знамение и что папу нужно взять силой, о чем я позднее расскажу.

Однако следует немного сказать и о короле Альфонсе. Как только герцог Калабрийский дон Ферранте, о котором я не раз говорил, вернулся в Неаполь, его отец, король Альфонс, решил, что недостоин короны по причине своих жестоких злодеяний, жертвой которых стало около 24 принцев и баронов. Он их схватил, нарушив данное им с отцом обещание, и сразу же после смерти отца казнил (его отец держал их некоторое время под стражей после войны, начатой ими против него[500]); так же он поступил и с двумя другими, арестованными его отцом, в нарушение обещания о безопасности, и одним из них был принц Россано, герцог Сесский. Этот герцог был женат на сестре дона Ферранте и имел от нее сына, которого женил, чтобы обезопасить его, на дочери дона Ферранте[501], поскольку сам герцог замышлял изменить дону Ферранте, за что сумел бы избежать наказания, если бы не вернулся , по требованию короля, получив заверения в безопасности, и не был схвачен. Дон Ферранте посадил в тюрьму сначала его самого, а затем и сына, когда тому исполнилось 15 или 16 лет. Отец пробыл в заключении 34 года к тому часу, когда Альфонс стал королем; а Альфонс велел всех этих узников перевезти на Искью, небольшой остров возле Неаполя, и всех там убить. Но кое-кто остался в неаполитанском замке, как, например, сын принца Россано и граф Пополо. Я усердно выспрашивал, как же их убили, ведь многие считали их живыми, когда наш король вошел в Неаполь, и один из их доверенных слуг рассказал мне, что убиты они были одним африканским мавром (которому было приказано сразу же уехать в Берберию, чтобы преступление не вышло наружу) без всякого снисхождения к старости этих принцев, проведших 34 года в заключении.

Король Альфонс был самым жестокосердным, самым порочным и сластолюбивым человеком. А его отец был еще более страшным, ибо никто никогда не мог предвидеть его гнева, и, оказав какому-либо человеку радушный прием, он бывало его вероломно хватал, как поступил с графом Якопо [502], которого схватил и казнил, хотя тот был послом герцога Франческо Миланского, на незаконной дочери которого король был женат (правда, это дело было между герцогом и королем согласовано, поскольку они оба боялись доблестного Якопо и его товарищей, которых называли Браччески [503]; и был Якопо сыном Николо Пиччинино); таким способом он схватил и многих других, без всякого к ним милосердия и пощады, о чем рассказывали мне его приближенные; не имел он никакого сострадания и к народу.