Мемуары белого медведя

— С этой черной шевелюрой ты выглядишь просто потрясающе, — сказал я.

— Мне нравится твой белый мех, поэтому я и навещаю тебя, — отвечал он шутливо. — Но ты не должен никому рассказывать о моих визитах. Не хочу, чтобы пресса начала на меня охоту.

— Я больше не читаю газет. Там печатают сплошное вранье.

— Что они пишут о тебе, я нахожу унизительным, — отозвался Майкл возмущенно.

— О тебе тоже публикуют всякую околесицу! — кивнул я.

Слишком поздно я понял, что проговорился. Лицо Майкла застыло. Прошло много времени, прежде чем он смог ответить:

— Обо мне там нет ни слова.

— А вот и есть. Я прочитал, что ты умер.

У тыквы был тот же зеленовато-желтый оттенок, что и у осенних листьев, которые ветер приносил на мою террасу. Сколько дней минуло с тех пор, когда Майкл навещал меня в последний раз? Он перестал приходить, а я не знал, как измерять время. С каждым днем становилось все холоднее, и мысль о том, что лето осталось позади, успокаивала меня. Чего еще ждать, я не знал. Дня, когда я встречу своих родителей? Дня, когда познакомлюсь с будущей женой? Я хотел бы пойти с Морисом на другую вечеринку, а не жениться. А вот встречаться с девушкой или заводить семью не хотел. Я хотел снова гулять, как тогда с Матиасом!

Хорошо бы наконец дождаться того дня, когда зима по-настоящему вступит в свои права. Зима была наградой для тех, кто пережил чистилище лета. Я хотел мечтать о Северном полюсе, вдыхая прохладный воздух, хотел видеть перед собой снежное поле, которое, в отличие от газет со страницами, полными сплетен и пустой болтовни, блестит ослепительной белизной. Должно быть, Северный полюс так же сладок и питателен, как грудное молоко.

Влажный воздух был таким тяжелым, что я не знал, плакать мне или смеяться. Внезапно у меня сильно заболела шея. Позвоночник вдруг сделался холодным, сырым и тяжелым. Я подумал, что сейчас упаду в обморок. Угрюмое настроение перемежалось вспышками эйфории. Оно угнетало меня весь день, а после полудня стало просто невыносимым. Сырой ветер лизал мою кожу, хотел попробовать на вкус мясо и костный мозг. За серой пеленой неба светилась люминесцентная лампа. Слабый свет сбивал меня с толку, менял очертания знакомых предметов. Забор и каменная плита окрашивались в новые цвета, словно бы переживали одновременно рассвет и закат. Я посмотрел ввысь. На темном фоне ночного неба что-то порхало. Это была снежника. Пошел снег! И еще снежинка. Пошел снег! Снежинки затанцевали тут и там. Пошел снег! Поначалу белые кристаллики снега выглядели удивительно темными. Пошел снег! Я поражался тому, что белые снежинки на мгновение темнеют. Пошел снег! Снежинки крутились, падая. Пошел снег! Еще снежинка. Пошел снег! И еще одна. Пошел снег! Ему не было конца. Я просто смотрел вверх. Слева и справа от меня пролетали белые хлопья, точно осенние листья на ветру. Снег был космическим кораблем, он взял меня с собой и на полной скорости полетел в направлении черепа; это был череп нашей земли.