Мемуары Дьявола

Поскольку он не глядел на Леони, теперь она его рассматривала и скорее всего догадывалась, о чем он думает, потому что попыталась помочь выйти из мучительного смущения. Она обратилась к нему очень тихо, чтобы так сказать мягко пробудить его от печали:

– Вы, Арман, должно быть, тоже страдаете…

Он поднял голову и взглянул на нее. Она медленно вынула руку из-под одеяла и протянула ему. Он с упоением сжал ее и, волнуясь, радостно воскликнул:

– Спасибо!. Нет, нет, я не страдаю. – Повернувшись всем телом к Леони, чтобы лучше видеть ее, Арман добавил: – Я так счастлив, так…

– Да… правда? Я тоже, Арман, я счастлива… я не понимаю, что произошло!.. Я счастлива…

Сказав это, она осторожно прикрыла глаза, как бы желая удержать в своей душе нежный взгляд Армана.

Они долго смотрели друг другу в глаза, предаваясь блаженному наслаждению, в тайну которого посвящены лишь немногие.

Потом наступил момент, когда усталость от предыдущей ночи и дня, проведенного в деятельных заботах, без минуты отдыха, незаметно овладела Арманом, его голова медленно опустилась на ее плечо, хотя взгляд по-прежнему был направлен на Леони.

Поспешным, непроизвольным движением Леони сжала его руку и привлекла к себе.

– Вам плохо, Арман, – сказала она с такой трогательной заботой, что сердце барона дрогнуло. – Вам плохо… вы так устали.

– Нет, – печально молвил он, как будто сожалея, что она почувствовала его состояние, – нет, я, как и вы, полон сил.

– Вы совсем не отдыхали, Арман, вам нужно отдохнуть… Подумайте, – добавила она робким, взволнованным голосом, – подумайте, завтра мы уезжаем… и… вам тоже нужен отдых…

– Да, – Луицци рассеянно осмотрелся по сторонам, – я бы отдохнул… где-нибудь… там…

– Арман, – Леони страстно сжала его руку, и счастливая слеза покатилась по ее щеке, – вы добры и великодушны, я благодарна вам.

– Леони!

– О да! Благодарю вас! Вы хотели забыть, что я вся в вашей власти. Я поняла, Арман… Вы любите меня… очень любите.

– Это вы добры и великодушны, вы дарованы мне судьбой.

– И принадлежу тебе навсегда, Арман. – Она протянула к нему руки и воскликнула: – Иди ко мне, я горжусь тем, что я твоя.

Они упали в объятия друг другу, счастье их не описать, потому что это счастье – удел избранных, а язык, которым описывают любовь, принадлежит всем и имеет лишь тот грубый смысл, каковой придают ему те, кто слушает.

Затем, когда ночь миновала, когда в бесконечных разговорах этих быстротечных часов все было сказано о радостях, ослепляпляющих так, что все вокруг кажется бесцветным, когда первые преграды перед близостью были незаметно разрушены, наступило утро, а вместе с ним хлопоты и сборы.

От людей возраста и привычек Армана и графини трудно было ожидать жизнерадостных порывов юности, когда взаимные заботы доставляют наслаждение. Они испытывали нежное счастье, оказывая друг другу внимание, ощущая во всем полную принадлежность друг другу.

Луицци доставляло удовольствие созерцать, как гордая и прекрасная графиня де Серни, привычная поручать себя заботам других, расплетала и расчесывала перед узким гостиничным зеркалом великолепные длинные волосы и несколько неловко закалывала их наверх, даже в скромном убранстве оставаясь по-прежнему прекрасной.

Леони тоже была счастлива: когда ее взгляд искал какую-нибудь из тысячи мелочей, так необходимых женщине, она видела, как Луицци тут же бросался распаковывать один из объемистых пакетов, открывать большие коробки и находил то, что она искала, доказывая тем самым, что ничего не забыл для нее.

Обоюдное счастье, переполняющее их сердца, было чистым и без задних мыслей, ведь они знали, что это был всего день, час, проведенный так, и им не нужно было мужественно заверять друг друга в вечной любви. Через несколько дней они оба вернутся к привычной роскоши, но это мгновение не оставит в воспоминаниях сожаления, ибо оно беспечно и блаженно.

Ах, любовь, любовь, эта высшая власть, которая смягчает и сгибает самые гордые души и приносит им в дар радость наслаждения самыми незначительными мелочами. Для Леони и Армана все действительно обстояло так, когда они заканчивали последние приготовления к отъезду. Леони разделила заботы Армана и обсуждала их с ним столь непринужденно и легко, будто они забыли, что совсем недавно были на краю гибели, а сейчас играют собственной жизнью. Они обнаружили в своем побеге веселые стороны и вели себя как счастливейшие супруги, которых лишь неприятное стечение обстоятельств поставило в затруднительное положение, где им не хватало лишь привычного комфорта.

Наконец пробил час. Арман распорядился, чтобы погрузили их громоздкий багаж, Леони взяла с собой вещи, необходимые ей в пути, и они поднялись в свободное купе дилижанса.

XII НОВАЯ ИСТОРИЯ, КОТОРАЯ ОКАЖЕТСЯ СТАРОЙ Открытие