Мемуары Дьявола

Вскоре супруга Эжена обнаружила, что она стала чем-то вроде достопримечательности, которую приглашают, лишь бы порасспрашивать о близнецах; она взъелась на мужа, обвиняя его в том, что он не может заставить уважать свою жену, и жизнь Эжена превратилась в бесконечную ругань; сварливость жены высыпала рожистым воспалением на лице, и из дурнушки она превратилась в форменную уродину; характер ее не отставал от внешности, и не прошло и полутора лет, как родной дом стал адом для Эжена.

Тогда-то муженек, чтобы отвлечься, с головой ушел в дела; но было уже поздно – контора обезлюдела, клиенты разбежались. Он внимательно подсчитал расходы и увидел, что от приданого, после уплаты двухсот тысяч и процентов за сделку, осталось восемьдесят тысяч, которые быстро таяли – в основном из-за расходов по дому, которые никак не возмещались доходами от нотариальных услуг. Нужно было или существенно ограничить потребности, или же решиться на нечистоплотные аферы.

Эжен не захотел мириться ни с унижением, ни с позором и решил продать должность. Первого марта 1815 года он едва не оформил сделку на триста пятьдесят тысяч, но, запоздав на какую-то неделю с подписанием контракта, год спустя получил за свою практику всего пятьдесят тысяч франков. Сегодня господин Фейналь живет в Сен-Годенсе с сорокавосьмилетней женой и четырьмя детьми на две тысячи двести ливров ренты; он предан до страсти искусству выращивания роз, ходит в башмаках из орлеанской опойки и тиковых гетрах, поигрывает по мелочи в бостон и упражняется на кларнете. Не все чувства и стремления угасли в душе его, хотя он и протер не одни штаны за конторкой нотариуса: он переживает свое несчастье и находит себя смешным. Вот что за удивительное создание, которому всего сорок четыре года от роду, сопит напротив тебя.

– Да что мне за дело до этого создания, – не вытерпел Луицци. – Ради чего ты так долго заливаешь о перипетиях его жизни?

– Как? – подленько ухмыльнулся Дьявол. – Ты еще не понял, каким образом сей субъект вмешался в твою собственную жизнь?

– Если я ничего не продавал, не покупал, не заключал брачный договор – этот кабальный контракт по продаже своего имени без приобретения счастья…

– Плохо, очень плохо… – фыркнул Дьявол.

– Что ты сказал?

– Продолжай, продолжай… Я не собираюсь повторять все сначала.

– Так вот, когда люди не совершают ничего похожего, у них нет большого желания общаться с нотариусом.

– И у тебя не было никакого дела с господином Барне?

– Было, конечно. Но господин Барне являлся моим личным поверенным.

– Но разве ты не пожелал обратиться к нему только потому, что он являлся доверенным лицом кого-то еще?

– Хм, да, в самом деле, он был нотариусом маркиза дю Валя… Ну и что?

– Ты все еще не понял? Мальчишка тупоголовый! И как ты собираешься жить в Париже, где почти все нужно хватать на лету? В этом городе никто не даст тебе ни намека о тайных интересах, настолько все сознают их цену.

– Уж очень ты хитер, лукавый, где мне понять тебя!

– Так вот, господин барон: как известно, при подписании брачного договора почти всегда присутствуют двое нотариусов – со стороны жениха и со стороны невесты.

– Вполне возможно. И что же?

– Кем был господин Барне?

– Поверенным маркиза дю Валя.

– А кто представлял интересы мадемуазель Люси де Кремансе, ставшей маркизой дю Валь?

– Вот этот сударик! – догадался наконец Луицци.

– Очень хорошо! Отлично! – прогундосил бес назидательно, словно невежда-монах, получивший наконец от неразумного дитяти удовлетворительный ответ на вопрос о двуединстве Бога Отца и Бога Сына.

– И конечно, он присутствовал при той невероятной сцене, тайну которой так свято хранит господин Барне?

– Очень хорошо! Отлично! – все тем же гнусавым тоном повторил Дьявол.

– И ты думаешь, он соблаговолит рассказать мне обо всем?

– Ты знаешь, я обещал открыть тебе сам эту тайну, но он окажет мне немалую услугу, если избавит от этой заботы, так как у меня есть здесь еще одно небольшое дельце.

– Где, в этом дилижансе?

– Да.

– И что за дельце?

– Так, один из моих фортелей.

– Что за фортель ты придумал на этот раз?

– Увидишь.

При этих словах Дьявол растворился в воздухе, но не исчез совсем для Луицци: благодаря чудесному сверхвидению, которое было предоставлено ему Сатаной, он увидел, как нечистый превратился в почти невидимую мушку микроскопических размеров. Покружив немного по купе, мушка шаловливо ужалила кончик носа бывшего нотариуса, который машинально ухватил за коленку сидевшую рядом с ним даму.

Потревоженная дама пребольно врезала по пальцам господина Фейналя ридикюлем с тремя тяжеленными ключами. Нотариус пробудился от неожиданности, и в тот же момент господин Гангерне схватил его за горло с грозным криком:

– Кошелек или жизнь!

– В чем дело? – заорал перепуганный до смерти нотарий.

– Шутка! – захохотал Гангерне, и все пассажиры, проснувшись, начали весело обсуждать происшедшее.

Тем временем Луицци, которого больше интересовало дальнейшее, чем поведение соседей по дилижансу, прикрыл глаза и притворился спящим, не спуская в то же время глаз с Дьявола в обличье миниатюрной мушки.