Мемуары дипломата

В это время Англия вела переговоры с Россией по поводу Персии. Не противясь ни постоянному присутствию русских войск в Азербайджане с целью поддержания порядка, ни их прохождению через Персию в случае нападения на последнюю со стороны Турции, Англия не желала, чтоб Россия нарушила нейтралитет Персии, как это сделала Германия по отношению к Бельгии. Британскому правительству в то же время приходилось считаться с новым положением вещей, созданным выступлением Турции, и с необходимостью удовлетворить, хотя бы частью, стремления и домогательства русского народа. Поэтому я в ноябре получил инструкции известить русское правительство, что, в случае нашей победы над Германией, судьба Константинополя и проливов будет решаться в соответствии с нуждами России. Принятое Сазоновым с теплым выражением благодарности и одобрения это сообщение в силу своей неопределенности ненадолго удовлетворило русское правительство. В течение зимы движение все усиливалось, и в Думе глухие заявления министров о блестящем будущем России на берегах Черного моря были встречены бурными приветствиями.

В начале марта Сазонов говорил французскому посланнику и мне о возбуждении, которое вызывает в стране вопрос о Константинополе и о необходимости его радикального решения. По его словам, царь чувствовал, что после всех жертв, понесенных его народом, он должен без замедления узнать у своих союзников, дают ли они определенное согласие на включение Константинополя в состав Российской империи в случае победы.

13 марта я получил инструкции сообщить лично царю, что британское правительство готово дать такое обещание на известных условиях. Не определив еще окончательно все свои пожелания, оно только настаивает на пересмотре англо-русского соглашения 1907 года и на признании Россией нейтральной зоны британской сферой влияния. Что касается Константинополя, оно ставит условием, чтобы была предусмотрена коммерческая свобода проливов для торговых кораблей и открытый порт для транзитных товаров, перевозимых из нерусских государств, прилегающих к Черному морю, или в эти государства. Кроме того, Россия должна обещать сделать все, что в ее силах, чтобы облегчить участие Румынии и Болгарии в войне против Турции и центральных держав.

Так как царь на следующее утро должен был уехать на фронт, Сазонов любезно устроил, чтобы я мог сопровождать его в Царское и быть принятым в аудиенции вместе с ним в тот же вечер.

Царь принял нас в своем кабинете и после нескольких слов дружеского приветствия обратился ко мне: "Вам нужно что-нибудь сообщить мне?". Я ответил, что мне поручено передать ему кое-что, что, как я надеюсь, ему будет так же приятно узнать, как и мне передавать, а именно, что британское правительство соглашается на исполнение вековых притязаний России на Константинополь и проливы на условиях, которые ему нетрудно будет принять. Затем я перечислил эти условия. Поручив мне передать свою горячую благодарность британскому правительству, царь спросил, каково существующее соглашение насчет нейтральной зоны. Я в общих чертах рассказал об этом соглашении, прибавив, что включение этой зоны в сферу влияния Англии положит конец бесконечным трениям между двумя правительствами и будет шагом вперед по пути к окончательному и дружелюбному разрешению персидского вопроса. Так как царь еще колебался, я осмелился заметить, что год тому назад я не сомневался бы в ответе его величества, если бы я тогда предложил ему Константинополь в обмен на об'явление Россией своей незаинтересованности в нейтральной зоне.

Царь засмеялся и сказал, что я совершенно прав. Когда я спросил, могу ли я сообщить своему правительству, что его величество в принципе согласен на эти условия, Сазонов заметил, что Россия должна получить полную свободу действий в своей сфере; не потому, об'яснил он, что Россия имеет желание аннексировать Северную Персию, а потому, что она желает положить конец постоянным представлениям Англии по поводу ее действий там. Я ответил, что и мы не имеем ни малейшего намерения аннексировать нейтральную зону, и что мы, напротив, стремимся обеспечить неприкосновенность Персии. Это было бы легче достигнуть тогда, если бы честолюбивым русским консулам, как это будет при новом устройстве, было запрещено вести наступательную политику против воли своего правительства. В то же время представители России и Британии в Тегеране могли бы выработать соглашение, по которому Россия получила бы достаточную свободу действий в своей собственной сфере, не нарушая принципа независимости Персии. Затем, обратившись к царю, я сказал, что после войны Россия и Англия будут самыми могущественными державами в мире. С решением персидского вопроса исчезнет последняя причина трений между ними, и мир всего мира будет обеспечен. Царь любезно согласился. Затем его величество уполномочил меня передать, что он в принципе принимает наши условия.