Мемуары фельдмаршала. Победы и поражение вермахта. 1938–1945

Битва за Сталинград поглощала одну дивизию за другой, притягивая их, как мотыльков на пламя свечи: хотя и удалось достичь Волги с севера и юга от Сталинграда и в самом городе, жесточайшие и яростные бои за каждый дом велись по всему городу и его многочисленным промышленным районам. Мучительно достигнутое продвижение, блестящие оборонительные победы на севере города между петлями Волги и Дона укрепили нашу решимость захватить Сталинград – цель, которая временами казалась такой близкой. Естественно, к этому стремился каждый офицер и каждый солдат армии Паулюса – завершить их кампанию абсолютной победой. Я не буду утверждать, способствовало ли наше Верховное главнокомандование [т. е. Гитлер] и до какой степени последовавшей за этим катастрофе.

В ноябре началось контрнаступление [русских] с превосходного, со стратегической точки зрения, положения, сначала опрокинувшее [3-ю] румынскую армию и таким образом вышедшее глубоко во фланг 6-й армии. Все шло к окружению армии Паулюса в Сталинграде. Только одно решение могло предотвратить катастрофу: оставить Сталинград и использовать всю Сталинградскую армию для прорыва с боями на запад.

Все ужасающие события, что последовали в результате полного окружения армии Паулюса в Сталинграде в январе 1943 г. – запрет на прорыв, для которого было уже слишком поздно, тщетная попытка обеспечить снабжение этой армии с воздуха, запоздалое контрнаступление с совершенно недостаточными силами, чтобы освободить 6-ю армию, – глубоко врезались в мою память. Я не могу обрисовать эту драму во всех ее красках: для этого мне не хватает материалов...[47]

Сдача Сталинграда была тяжелым ударом для нашего авторитета; истребление целой армии и сложившаяся в результате этой потери обстановка означали неудачу, созвучную с крушением нашей кампании 1942-1943 гг., несмотря на всю гениальность, с которой она была задумана и рождена. Совершенно неудивительно, что наши критики раскричались еще больше, и русские получили громаднейший стимул для ведения своей войны; мы разыграли наш последний козырь и проиграли.

Какой бы ни был итог попытки спасти из Сталинграда армию Паулюса, на мой взгляд, был только единственный способ предотвратить тотальное поражение, ожидавшее нас в восточной кампании: санкционировать стратегическое отступление всех наших войск до наикратчайшего фронта: на линию от Черного моря или Карпатских гор до Чудского озера. Отстроить и укрепить линию фронта, как линию обороны, и удерживать ее всеми доступными силами, соразмерно укрепляя прибывающими резервами, – это, по-моему, не было невыполнимо.

К. 29 сентября [1946 г.].

На этом месте ранние воспоминания фельдмаршала Кейтеля прерываются. Двумя днями позже фельдмаршалу Кейтелю был вынесен смертный приговор, и все последующие десять дней он лихорадочно описывал события, происходившие в штаб-квартире фюрера в апреле 1945 г. после начала окончательного краха Германии, – последние восемнадцать дней Третьего рейха. Сам Кейтель был повешен 16 октября 1946 г., до того, как он успел проверить свою рукопись.

Глава 6 ВЫДЕРЖКИ ИЗ ВОЕННЫХ ПИСЕМ КЕЙТЕЛЯ ЕГО ЖЕНЕ

ПРИМЕЧАНИЕ РЕДАКТОРА. По словам подполковника К.Х. Кейтеля, Лиза Кейтель (урожденная Фонтайн), вдова фельдмаршала, сожгла все письма, полученные ею от мужа. Но среди бумаг д-ра Нельте, адвоката Кейтеля, находится семь писем Кейтеля к его жене, написанные в 1943 – 1944 гг., некоторые из них написаны карандашом. Все эти письма хранились вместе с другими, написанными во время Нюрнбергского процесса. Нужно отметить, что по-военному правильное воспитание фельдмаршала не позволило ему вдаваться в служебные детали в этих личных письмах.

Штаб-квартира фюрера, 3 августа 1943 г.