Мемуары изобретателя телевидения

Вскоре после приезда Зворыкина в Нью-Йорк пришла весть о падении правительства Колчака[83]. Необходимость отправки товаров в Омск отпала, и американский координатор Министерства снабжения оказался не у дел. Зная, что российское посольство в Вашингтоне не признало большевистское правительство, Зворыкин отправился на встречу с послом России в США Борисом Бахметьевым[84] в надежде устроиться на службу в посольство. Единственное, что Бахметьев смог ему предложить, – место специалиста по работе на арифмометре в бухгалтерии Российской закупочной комиссии в Нью-Йорке. Поскольку финансовое положение Зворыкина в этот период было почти отчаянным, он согласился. Одновременно он начал усиленно заниматься английским языком и переехал в Бруклин, где жильё было значительно дешевле, чем на Манхэттене.

Окончательно осев в Нью-Йорке, Зворыкин по посольским каналам выяснил берлинский адрес жены и предложил ей переехать в Америку. Супруги сняли небольшой дом в городке Маунт-Вернон (штат Нью-Йорк), где жизнь постепенно вошла в спокойное и размеренное русло. Слегка подтянув английский и поправив денежные дела, Зворыкин приступил к поиску работы по специальности.

Я разослал множество писем в разные инженерные компании с предложением услуг, но поначалу никто не проявил заинтересованности. Наконец, пришло приглашение на собеседование из Питтсбурга, штат Пенсильвания. Компания Westinghouse Electric[85] искала специалиста для работы в исследовательской лаборатории. Я поехал знакомиться.

Лаборатория произвела на меня такое сильное впечатление, что я подписал контракт прямо на месте, несмотря на более чем скромное жалованье. (В Закупочной комиссии я получал ровно в два раза больше.) Друзья моего решения не одобрили: с их точки зрения, переезд в незнакомое место на неизвестную работу с ничтожной зарплатой выглядел полнейшим безумием. Да ещё Татьяна была на сносях. Но желание вернуться в профессию перевесило всё, и вскоре после рождения нашей старшей дочери Нины мы переехали.

Жизнь в Питтсбурге оказалась несравнимо дешевле нью-йоркской. Даже моего скромного жалованья с лихвой хватило на то, чтобы снять несколько просторных комнат в доме служащего телефонной компании, с которым мы вскоре сдружились. Работа захватила меня с головой. Наш отдел занимался разработкой новой усилительной радиолампы (впоследствии получившей название WD-11[86] ). С её помощью планировалось улучшить качество приёма передач, которые теперь регулярно транслировались с новой радиовещательной станции KDKA, построенной Франком Конрадом[87]. Работали мы напряжённо, иногда сутками напролёт. Но мне нравилось ощущать себя частью общего дела, нравилось, что мой вклад ценят.

У каждого из нас был свой участок работы, и я отвечал за подготовку катодов для радиоламп. Чтобы повысить эмиссию электронов, катод необходимо было подогреть, для чего платиновая нить накала (эмиттер) покрывалась тонким слоем бариево-стронциевой окиси. Производилось это вручную, и толщина покрытия всякий раз выходила разная. Постепенно я разработал и сконструировал полуавтоматическое устройство, позволявшее не только ускорить, но и унифицировать процесс напыления. Поскольку собрал я его вручную из доступных мне материалов, агрегат получился громоздкий. Он приводился в действие сжатым углекислым газом, поступавшим по резиновой трубке. Для активирования окисей я использовал жидкую канифоль.

Как-то я заболел гриппом и несколько дней не выходил из дома. Вскоре позвонил мой коллега: работа стоит – кончились катоды с напылением, а пользоваться моим устройством никто, кроме меня, не может. Несмотря на сильную слабость, я сказал, что сейчас же «заступлю на вахту» и что к утру катоды будут. После чего попросил, чтобы к моему приходу к установке подсоединили новый баллон сжатого газа.