Мемуары мессира Д'артаньяна. Том II

Аруар оказался довольно честным человеком для особы его профессии; итак, едва мы сказали, что нас к нему привело, как он ответил, что вовсе не знал никакого Месье де Вилена, тем не менее, правда, к нему являлся утром довольно ладно скроенный человек, кого он знал ничуть не больше, дабы просить его соблаговолить принимать показания, какие ему будут доставлены по этому делу; а для привлечения его тот ему сказал, что это дело не замедлит быть перенесенным в Парламент, и Месье де Вилен, по слухам о его репутации, уже обратил взор на него для защиты там его интересов.

Так как все это поведение нам показалось настоящим замыслом сыграть с нами дурную шутку, мы спросили у этого Прокурора, как выглядел человек, являвшийся к нему; мы хотели узнать того по портрету, какой он нам очертит, дабы рассудить по нему, с кем мы имеем дело. Но хотя он рассказал нам простодушно все, что о нем знал, все-таки получилось так, как если бы он нам вообще ничего не [124] рассказывал; ни она, ни я не знали особу, имевшую хоть какое-то отношение к той, какую он нам описал. Дама предстала перед судом, куда она была вызвана — она потребовала сначала, чтобы противная партия предстала там лично, отрицая перед правосудием, как она уже сделала передо мной, что она когда-либо знала этого Месье де Вилена, ни даже кого бы то ни было, кто ему принадлежал. Появился там и некий Прокурор этого суда, кому было поручено выступать от противной партии, и кто попросил отсрочки в один месяц, чтобы тот смог сюда добраться — он воспользовался тем предлогом, что от того до Парижа более шестидесяти лье, да тот вдобавок еще и нездоров. Судья урезал отсрочку наполовину и предоставил тому лишь две недели. Но и этот срок показался мне чрезмерно долгим, не по отношению к любви, она как раз была вполне умеренной, но по отношению к нетерпению узнать, кто же оказался достаточно зловреден, чтобы сыграть с нами проделку вроде этой; мне уже очень не терпелось с самого первого истекшего дня, когда я счел, будто заметил в конце недели человека, портрет которого нам набросал Прокурор Парламента.

След.

Он описал нам его в коротком красном камзоле с серебряной вышивкой по нему, в черном парике и бобровой шапке того же цвета с белым плюмажем. Он даже упомянул о пучке синих лент за отворотом его шапки, как носили их по моде того времени. Итак, проезжая в носилках по Новому Мосту, я заметил карету моего будущего пасынка, а в ней человека, в точности подобного тому. Это навело меня на кое-какое подозрение, не он ли был у Аруара, и уж не мой ли пасынок поручил ему такую роль. Я сказал об этом его матери, когда зашел повидать ее после обеда. Она полностью разделяла мое чувство, и мы вместе пришли к соглашению распорядиться выследить, куда направлялся ее сын, дабы раскрыть, кем же все-таки был этот красный камзол. Мы вскоре узнали, что это был авантюрист, не имевший ни происхождения, ни чести, а единственным [125] его ремеслом было посещение игорных домов со скверной репутацией. Это еще увеличило наши подозрения, поскольку, если понадобился человек именно такой закалки для поддержки самозванства, вроде этого, он был к этому гораздо более пригоден, чем любой другой, кому пришлось бы щадить или свою собственную честь, или же честь своего семейства. Дама пожелала поручить мне найти его и пригрозить, — если он немедленно не откажется от своего преследования, то я прикажу забить его палками; но, найдя, что она чересчур торопится, потому как далеко не все еще было проверено, как бы ей того хотелось, я нашел здесь еще одно затруднение и попросил ее унять нетерпение до тех пор, пока ее и мои подозрения не обернутся правдой. Затруднение, какое я тут нашел, состояло в том, что этот человек не назывался своим настоящим именем. Он выдавал себя за Шевалье де ла Карлиера; впрочем, Благородство, по всей видимости, ему не стоило особенно больших денег, поскольку его даже не пожелали принять на Мальте в Шевалье-послушники. Он был всего лишь сыном какого-то каменщика, хотя по внешнему виду можно было сказать, что он происходил никак не меньше, как от Маршала Франции.

О значении бород.