Мемуары мессира Д'артаньяна. Том III

Разгром под Валансьеном породил надежду у Посла Испании при Кромвеле разорвать Договор, заключенный с ним Его Величеством. Так как он подкупил наибольшую часть Парламента Англии и знал, что большинство публики обычно склоняется на сторону выигрывающих, надо было видеть, как он тотчас же обратил в свою пользу преимущества, полученные армиями Короля, его мэтра, над армиями Его Величества. Но, наконец, когда последовавшее вовсе не оправдало его надежд, и Франция, напротив, вскоре взяла верх, ему стоило гораздо больших трудов, чем он думал, добиться исполнения своего намерения. Кромвель, кто был одним из самых ловких людей своего века, казалось, поддавшийся мнению Парламента на некоторое время, внезапно вновь принял сторону Франции, чье уничижение не было долговременным. Он [42] выгнал из этого корпуса тех, кто претендовал противиться его воле, и, пригрозив остальным обойтись с ними подобным же образом, если они когда-либо додумаются лишь пожелать им подражать, он настолько прочно снова утвердил этим свое могущество, вопреки всем злоумышлениям против него, что больше, чем никогда, оказался в состоянии диктовать Англии свои законы. Итак, его первым же делом после изгнания из Парламента тех, кто вздумал ему воспротивиться, стало удаление из Королевства самого посла Испании. Он это сделал даже с таким высокомерием, и так как тысяча пренеприятнейших вещей предшествовала получению этим послом прямого приказа, тот какое-то время пребывал в смятении, как бы его просто не арестовали.

Месье Кардинал послал одного из своих дворян произнести комплимент Протектору по поводу его победы. Он действительно счел возможным дать такое наименование тому, что тот осуществил, поскольку, если бы тот рухнул под тяжестью интриг, сплетавшихся против него, с ним бы случилось нечто в тысячу раз худшее, чем если бы он просто проиграл какое бы то ни было сражение. Этот дворянин имел в то же время приказ поторопить его с исполнением Договора, заключенного им с Королем, а, следовательно, отправить ему двенадцать тысяч человек, каких он пообещал присоединить к его войскам.

Испанцы приняли весьма близко к сердцу подобное обращение с их послом. Они распорядились отпечатать изложение всего этого дела и рассеяли его по Лондону; это вынудило Кромвеля, опасавшегося восстания, потому как в нем рассказывались по его поводу ужасающие вещи, не только отозвать половину его войск, но еще и тех, кто ими командовал. Они уже двинулись маршем и устремились в сторону моря под предводительством Полковника Мэлми, человека, настолько же ему преданного, и на кого он ничуть не менее полагался, чем на Лэмберта и [43] Харрисона, кого он имел привычку называть своей правой рукой. И в самом деле, они всегда участвовали в его экспедициях и столь славно ему служили, что без них, быть может, он далеко не всегда так бы преуспевал, как это ему удавалось. Как бы то ни было, марш этих войск был спутан Испанцами до такой степени, что они было посчитали все пропавшим; а те вывели большую часть своих гарнизонов из других мест для укрепления их морских городов. Так как они знали, что по Договору, заключенному между Его Величеством и Протектором, мы должны были прежде всего атаковать Дюнкерк, они сочли, что именно оттуда им следовало начать предохраняться. Итак, они ввели туда мощный гарнизон, не поостерегшись, однако, что из-за таких действий остальные их города будут брошены в жертву амбициям двух этих Держав. Потому они могли, несколько изменив их Договор, не думать пока о Дюнкерке и направиться в настоящее время туда, где у них будут наиболее развязаны руки. В самом деле, в настоящий момент можно было натворить великих дел в одном месте, притом не встретив никаких препятствий, тогда как в другом дела обстояли бы совсем иначе.

Колебания Протектора