Мемуары мессира Д'артаньяна. Том III

Существовал в Париже, на Улице Бурдоне, крупный торговец французским кружевом, некий Муази, если я верно припоминаю его имя. Он не [469] слишком удачлив в делах в настоящее время, и наш друг-мошенник пожелал еще тогда начать его разгром. Этот торговец, кто устроил из своего ремесла самую крупную коммерцию в Париже, имел мануфактуру кружева в Орийаке, что свернула шею кружевам Венеции и что вызвала одобрение Месье Кольбера, потому как этот последний объявил себя патроном и покровителем всех тех, кто заведет во Франции такого сорта вещи. И так как этот торговец считался Крезом и у него всегда были самые лучшие товары в Париже, некая родственница Месье ле Премьера, страшная интриганка, явилась к этому Муази и сказала ему, что ей поручили купить платок из французских кружев для одной высокородной особы, кто собиралась выйти замуж, а также и все другие вещи, какие обычно закупают в такого сорта обстоятельствах. Муази прекрасно знал, кто она такая, а, следовательно, должен был бы ее остерегаться; но так как ей действительно иногда кое-что поручали, и ему даже случалось иметь при ее посредстве кое-какую прибыль, он принял ее все равно, как если бы это была совершенно почтенная женщина. Он развернул перед ней свой товар, и после того, как она выбрала всего примерно на четыре тысячи франков, она сказала ему доставить все это к вечеру прямо к ней; он встретит там родственника названной Демуазель, и она была счастлива, что тот увидит сам все купленное ею, дабы рассчитаться в соответствии с собственным одобрением.

Важничающий дворянин

Муази явился туда и нашел там нашего друга, Офицера Гвардейцев, придававшего себе величественный вид, как это всегда было его обычаем, по крайней мере, с тех пор, как он сколотил себе состояние на игре, поскольку до этого он вызвал бы насмешки над собой, если бы только подумал представить из себя нечто подобное. Он едва ли мог тогда натянуть на себя одежку в десять экю. Муази, кто увидел его ладно скроенным и не менее ладно убранным, проникся к нему поначалу большим почтением, главное, потому как посредница не [470] преминула сообщить ему, будто бы у того имеется кошелек, из какого тот мог бы за все заплатить. Он развернул перед ним свои товары, точно так же, как он делал это перед Дамой, и когда важный подтвердил легким наклоном головы свое одобрение, оставалось лишь отсчитать деньги для завершения дела, как неожиданно посредница сказала Муази, что Месье Граф (поскольку именно так она назвала этого мэтра-мошенника) мог бы дать ему в уплату только заемное письмо; однако, так как оно было на более значительную сумму, чем стоил весь его товар, ему придется написать другое тому самому на весь остаток; оно было выписано на Мессиров ле Гутто, знаменитых банкиров Парижа, а значит, для него это было то же самое, что звонкая монета.

Либо Муази поверил, будто бы она сказала правду, или же двое или трое мужчин, с кем он повстречался, входя к ней, а они имели вид настоящих налетчиков, нагнали на него страху, но он принял предложение, какое она ему сделала. Заемное письмо, какое ему представили, было на семь тысяч франков. Так называемый Месье Граф его подписал в его пользу, и Муази выдал ему другое, в соответствии с тем, что предложила ему Дама. Месье Граф в то же время принял и его, и картонную коробку, где находились принесенные им кружева. Затем Муази вышел; но едва он поставил ногу в наемную карету, доставившую его туда, как он заподозрил, что его надули. Итак, он пребывал в огромном нетерпении вернуться к себе, чтобы посоветоваться с одним из его соседей, кто разбирался в крючкотворстве, дабы узнать от него, как ему следует себя вести в этом деле. Этот сосед сильно отругал его за то, что он оказался настолько безумным, что отдал и свой товар, и собственное письмо. Муази ему ответил, что он не мог поступить иначе, потому как, по всей видимости, его бы просто убили, если бы он отказался это сделать; то место, где он был, насквозь провоняло грабителями; в том роде, что и тот на его месте сделал бы не меньшее, чем он сам. [471]