Мемуары мессира д'Артаньяна

/Приготовления к войне./ Месье Принц, приобретя множество друзей за время своего пребывания в Сен-Марке, выехал оттуда в конце концов, чтобы удалиться в Берри. Кроме Наместничества, какое он имел над этой Провинцией, он обладал там еще собственной крепостью под названием Монрон, что его отец распорядился чрезвычайно надежно укрепить. Я не знаю, как это потерпели, поскольку такое не могло не указывать на злодейские замыслы; как бы там ни было, едва его сын прибыл туда, как разослал циркулярные письма всем своим друзьям. Он в них излагал, что только чудом выскользнул из рук Кардинала, хотя и весьма удаленного от Двора, но не позволявшего уклоняться от исполнения его приказов, точно так же, как если бы он там присутствовал; так как первому Принцу крови было невозможно видеть воцарение таких насилий, особенно со стороны человека, кого Парламент объявил неспособным к Министерству (поскольку имелось постановление, не только объявлявшее его таковым, но еще и приговаривавшее его очистить Королевство), он призывал их присоединиться к нему, дабы заставить исполнить это постановление; однако, так как им требовались деньги и для того, чтобы самим сесть в седло, и выставить войска, в каких у них будет нужда для сражений с теми, что Королева не преминет направить против него, он позволял им забирать поборы, находившиеся в общественных кассах. Он в то же время отправил к ним Посредников для осуществления этих сборов, и поскольку большинство тех, кто командовал в Провинциях, были к нему расположены, в самое незначительное время увидели все Бюро разграбленными, и страну буквально усеянную воинами, шедшими на подкрепление его бунта.

Едва Королева узнала о том, что происходит, как направила графа де Сент-Аньана в Берри, чтобы навести там порядок. Она его считала более способным к этому, чем кого-либо другого, поскольку знала, что он затаил злобу со времени происшествия во дворце Люксембург из-за того, что Месье Принц сказал ему в разговоре — хорошо бы ему не обращать внимания на случившееся, потому что если он поступит иначе, тот обойдется с ним еще хуже, чем он это сделал с офицером.

Месье Принц не придал большого значения его силам, пока имел дело только с ним, Но узнав, что Король и весь Двор готовятся совершить вояж, чтобы явиться его поддержать, он решил покинуть эту Провинцию и переехать в Гюйенн. Он оставил в Монроне Герцогиню де Лонгвиль вместе с Герцогом де Немуром и несколькими другими высокородными персонами. Одни последовали за его партией, потому что имели честь ему принадлежать и считали бесчестным бросить его в нужде, другие имели обязательства по отношению к его особе, и хотя они не были столь же достойны прощения, как первые, они казались недостаточно сильными, чтобы поднять оружие против их Короля. Принц де Конде отдал командование этой крепостью Маркизу де Персану. Однако, так как он имел столько же доверия к опыту Деба, как к его собственному, он его там оставил, с приказом Персану ничего не предпринимать без предварительных известий от него. Герцог де Немур нимало не оскорбился, увидев, как было установлено Командование в обход его особы, поскольку он должен был выйти из Крепости вместе с Дамами, как только проявится видимость, что она будет осаждена.

Жители Бордо, большие любители нововведений, были счастливы, когда узнали, что Принц де Конде явился в их страну. Они направили ему навстречу Депутатов за пятнадцать лье от их города, дабы заверить его в их расположении и повиновении. Большинство других обитателей этой Провинции также объявили себя на его стороне, так что эта страна показалась ему более пригодной, чем какая-либо другая, для того, чтобы превратить ее в место ведения войны; он начал там вооруженные нападения на Маркиза де Сен-Люка, кто был Генерал-Лейтенантом Провинции. Он почти единственный остался верным Королю, а Граф д'Оньон (чаще — дю Доньон — А.З.), сохранявший какую-то меру во время первой войны в Париже, в настоящее время больше ее не сохранял и заявил себя полностью против Его Величества. Он вооружился против него на земле и на море, и так как все, сколько их ни было, открыто сбросили маски, их первой заботой стало исполнение приказов, что посылал им их новый Мэтр. Он им повелел, как я недавно сказал, захватить общественные деньги — они не преминули это сделать. Что же до него самого, то он еще раз напомнил о своем бунте другими действиями, настолько же точно оскорбительными для Государя, какими только они могли быть. В самом деле, он послал просить помощи в Испанию и в Англию, и, не в силах лучше протрубить фанфару восстания, пустился в Кампанию и обязал большую часть городов, все еще стоявших за Короля, покориться его могуществу.